К «ЕДИНОМУ ПРОСТРАНСТВУ ОТ АТЛАНТИКИ ДО ТИХОГО ОКЕАНА»?
Прекрасная идея создания Европы без разделительных линий на основе доверия и взаимного уважения много раз обсуждалась на протяжении всей истории отношений России и Европейского Союза. В отличие от популярного в 1990-е годы сюжета о вступлении России в Европейский Союз, современная «Концепция внешней политики Российской Федерации» предлагает совсем другую перспективу: «продвижение к созданию единого экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана»[1]. Такое пространство подразумевает высокий уровень интеграции и симметричные равноправные отношения во всех сферах сотрудничества. Соответствует ли уровень современных отношений партнеров заявленной идеальной цели?
Остается непреложным тот факт, что Россия - третий торговый партнер ЕС по объему товарооборота после США и Китая. 7% европейского экспорта поступает в Россию, тогда как показатель импорта из России в ЕС составляет 12%. На долю ЕС в январе-мае 2013 года приходилось 49,7% российского товарооборота (в первой половине 2012 года - 48,3%)[2]. В то же время статистика демонстрирует сохраняющуюся асимметрию товарооборота.
В структуре российского экспорта в страны ЕС, по итогам 2012 года, преобладали поставки минеральных продуктов (сырья). 62% от всего российского экспорта минералов поступало в страны ЕС, тогда как ввоз сырья из России составил только 32% европейского импорта. При этом потребление российских газа и нефти странами ЕС составляет 29%. Доля экспортируемой из России в ЕС химической продукции составляет 33%, а в европейском импорте только 4%[3].
Объем импорта из стран ЕС увеличился на 3,7%; доля поставок машин, оборудования и транспортных средств в общем объеме российского импорта составляет 44% или 69,6 миллиардов долларов в денежном эквиваленте, а в европейском экспорте в Россию – 8% . Доля продукции химической промышленности в общем объеме российского импорта – 60%, в европейском экспорте – 7%.
В развитии экономических отношений между Россией и ЕС важную роль играет инвестиционное сотрудничество. Общая сумма российских инвестиций в страны ЕС в 2012 году исчислялась 69,3 миллиардами долларов, из них ПИИ составили 12,5 миллиардов долларов (сокращение на 12,6% по сравнению с 2011 г.). В то же время общий объем инвестиций, поступивших в Россию из ЕС в 2012 году, составил 86,2 миллиардов долларов, из них ПИИ составили 14,4 миллиардов долларов (+4,3%).
Россия неоднократно демонстрировала свою заинтересованность в стабилизации положения в еврозоне, выражала готовность играть активную роль в общеевропейском сотрудничестве в области энергетики и безопасности. Отраслевые диалоги в рамках «Партнерства для модернизации» нацелены на гармонизацию законодательства России и ЕС в экономической сфере. В то же время при неизменно растущих объемах сотрудничества его нормативная база безнадежно устарела; имеющиеся позитивный опыт и потенциал взаимодействия партнеров уходят на второй план на фоне разногласий и противоречий, завышенных ожиданий, несбывшихся иллюзий, усталости и раздражения от отсутствия видимых результатов.
Создание Зоны свободной торговли (ЗСТ) между Россией и Европейским Союзом в перспективе не противоречит российской внешнеполитической концепции. В течение некоторого времени это предложение обсуждалось и в рамках переговоров по торгово-инвестиционному блоку нового базового соглашения (НБС) между Россией и ЕС. Ожидалось, что вступление России в ВТО станет стимулом для возобновления переговоров. Однако препятствия, их осложняющие, не исчезли. Предметом дискуссий стали различные подходы к включению в текст договора положений о «ВТО-плюс», позволяющих дальнейшую либерализацию торговли. Получилось, что ЕС стремился добавить в НБС ряд положений, которые не удалось согласовать при вступлении России в ВТО, что добавило бы России новых обязательств сверх тех, которые она взяла на себя в рамках ВТО. Не будучи готова переходить к отношениям свободной торговли на самом начальном этапе членства в ВТО, Россия не согласилась с предложением о ЗСТ, но отношения с ЕС в рамках ВТО складываются непросто. Еврокомиссия предъявляет претензии к «протекционистским мерам», которые, по ее мнению, применяет Россия, например, утилизационный сбор на импортные автомобили; запрет на импорт животных; применение к ряду продуктов импортных пошлин, превышающие максимальные уровни, согласованные с ВТО. Комиссия ЕС также требует упростить процедуру продажи древесины на экспорт в рамках ВТО. Согласившись с рядом претензий ЕС, Россия предприняла изменения в национальном законодательстве с тем, чтобы выправить ситуацию, однако проблема далека от разрешения[4].
С трудом продвигаются переговоры и по «энергетической главе», основанной на принципах Договора к Энергетической хартии (ДЭХ), с которыми Россия неоднократно выражала несогласие. Сотрудничество в сфере энергетики осложняется еще и ущербом для российского экспорта, который наносит «Третий энергетический пакет ЕС» (ТЭП), предписывающий разделение функций вертикально интегрированных компаний на добычу, транспортировку и разделение. Камнем преткновения стала его «анти-газпромовская клаузула», в соответствии с которой правила разделения распространяются и на компании из третьих стран, что лишает «Газпром» возможности управлять газопроводами на территории стран ЕС. Приоритетное развитие механизмов спотовой торговли в ущерб долгосрочным контрактам лишает российский газовый экспорт гарантий спроса; проблематичными становятся и вложения в транспортную инфраструктуру поставок[6]. В результате идея единого энергетического пространства России и ЕС выглядит утопией на фоне обострившегося противостояния Комиссии ЕС, ряда государств-членов и Газпрома. Более того, Россию не может не беспокоить то обстоятельство, что «Третий энергопакет уже привел к накоплению проблем в практическом сотрудничестве – для российского бизнеса в Европе ухудшается инвестиционная привлекательность конкретных стран ЕС, возрастают системные риски»[7].
В то же время тесная связь России и Евросоюза как поставщика и потребителя энергетики ставит их перед необходимостью найти решение проблемы как в правовой, так и в политической плоскости. Чтобы минимизировать негативные последствия применения ТЭП для российской экономики и сотрудничества с ЕС, Россия предлагает заключить специальное соглашение, которое дало бы возможность использовать гибкости и возможные изъятия из положений ТЭП. В марте 2013 года подписана «дорожная карта» по энергетическому сотрудничеству Россия - ЕС до 2050 года, для России важно сотрудничество по развитию низкоуглеродной и ресурсоэффективной экономики. Несмотря на продолжение отраслевых диалогов, концепция «Партнерство для модернизации» России и Европейского Союза исчезла из политической риторики. Россия видит в перспективе возможность создания производственно-технологических альянсов в таких сферах как энергетика, авиапромышленность, судо- и автомобилестроение, медицина, фармацевтика[8]. Для ЕС по-прежнему приоритетом в экономическом сотрудничестве остается освоение необъятного российского рынка и природных ресурсов. Понятно, что Россия гораздо больше заинтересована в технологическом аспекте модернизации. Однако в российском обществе растет запрос и на политическую модернизацию, без которой нельзя изменить характер экономики. В свою очередь, и ЕС не может игнорировать очевидное: политическая модернизация не осуществима на базе сырьевой экономики, поэтому оба аспекта данного процесса должны быть сбалансированы.
Вопрос этот важен для будущих отношений России и ЕС, а также для функционирования и взаимодействия интеграционных группировок. Известно, что при создании ЕврАзЭс и ТС широко привлекался и будет привлекаться опыт Европейского Союза. Поэтому теоретически перед Россией и ЕС открывается новый интересный этап отношений, в рамках которого возможны инновационные творческие решения. Однако крайняя политизированность отношений партнеров на постсоветском пространстве сводит на нет возможности конструктивного взаимодействия.
Ухудшение отношений перед саммитом в Вильнюсе 28-29 ноября 2013 года, где ожидается подписание Соглашения об ассоциации ЕС с Украиной и парафирование аналогичных соглашений с другими странами «Восточного партнерства», стало нерадостным итогом декларированного сотрудничества, а на самом деле соперничества России и Евросоюза на постсоветском пространстве, «игры с нулевой суммой»: Россия оберегает свою «сферу привилегированных интересов», а ЕС – «кольцо друзей», что звучит элегантнее, но по существу, имеет тот же смысл. Официально поддерживая любые проекты региональной интеграции, Евросоюз в то же время не высказывает энтузиазма в выстраивании отношений с ЕврАзЭС и Таможенным союзом. Россия же никогда не рассматривала возможности сотрудничества с Евросоюзом в рамках «Восточного партнерства».
Особенно острую полемику вызывает вопрос о праве выбора государств пост-советского пространства между моделями региональной экономической интеграции: становится очевидным, что в складывающейся ситуации для одной и той же страны вступать в отношения ассоциации с Евросоюзом и сохранять существовавший порядок экономических отношений с ТС невозможно в силу вполне объективных причин и факторов. Так, России и Украине придется работать над минимизацией рисков во взаимной торговле, обусловленных не «искусственно сконструированными» «псевдо-торговыми барьерами»[11], а реальными осложнениями, которые возникнут в связи с вступлением Украины в отношения глубокой и всеобъемлющей зоны свободной торговли с Евросоюзом и распространением европейских законодательных норм, в том числе, положений третьего энергетического пакета ЕС. Урегулированием данных вопросов предстоит заняться Москве и Киеву в рамках двусторонних правительственных консультаций и переговоров с членами Таможенного союза, а также наметить дальнейшие возможности партнерства в новом экономическом формате. «Я бы не стал демонизировать предстоящий вильнюсский саммит, - справедливо заявил председатель комитета Госдумы по делам СНГ, евразийской интеграции и связям с соотечественниками Леонид Слуцкий. - Европейская и евразийская интеграция — это векторы вовсе в историческом масштабе не противостоящие, не противонаправленные». Однако он добавил при этом: «Одно другому не противоречит, тем не менее, одно с другим непросто сочетается»[12].
Российско-украинские отношения накануне вильнюсского саммита не осложнились бы до такой степени, если Россия акцентировала бы в большей степени выгоды для Украины от присоединения к ТС, а не только потери украинской экономики от вовлечения в сферу интеграционных процессов ЕС, какими бы реальными они не представлялись российским экономистам и политикам. Возможно, такой подход и не изменил бы конечного решения правительства Украины, но зато повлиял бы на общественные настроения. Напротив, делая упор на приобретения от участия в Таможенном союзе для Армении: социально-экономические (включая связи между Арменией и армянской диаспорой в России), а также гарантии обеспечения безопасности, Россия получила согласие последней на вхождение в ТС. Подчеркивание позитивных перспектив сотрудничества всегда привлекательнее, чем концентрация на негативных последствиях того или иного решения. Особенно странным выглядело предложение некоторых российских политиков ввести визовый режим между Россией и Украиной в преддверие несуществующей угрозы вступления Украины в шенгенскую зону[13].
С другой стороны, позитивные предложения, сделанные Россией Армении, вызвали точно такую же раздраженную реакцию со стороны политиков и экспертов ЕС, как и «угрозы» России в отношении Украины: Россия «не признает экономические интересы стран постсоветского пространства и их стремление к более открытым экономическим отношениям с остальным миром, и ЕС в частности»[14]. В этом случае излишняя политизация и намеренное нагнетание обстановки вполне в состоянии привести в конечном итоге к дальнейшему серьезному охлаждению отношений России и ЕС. Представляется, что обе стороны, признавая «суверенный выбор партнеров», будут все же вынуждены в отношениях с ними и друг с другом исходить из новых экономических реалий.
Статистика свидетельствует об интенсивном режиме взаимных краткосрочных визитов: на основе данных за 2011 г. Комиссии ЕС включила Россию в группу стран, граждане которых подали больше всего заявлений на оформление шенгенских виз: 5,2 млн. (39% от всего количества заявлений). При этом процент получения многократных виз довольно высок – 47%, а уровень отказов в визах, напротив, очень низок – 2%[16]. Стоит отметить, что именно такое положение дел – интенсивность поездок при минимальном проценте отказов в визах – считается в ЕС основанием для перехода к безвизовому режиму краткосрочных поездок. В свою очередь, российская статистика показывает, что в 2011 г. Германия занимала второе (после Китая) место по числу граждан, получивших российские визы (10%), далее следовали Франция (5%), Финляндия и Италия (4%), Великобритания (3%) и Литва (3)[17].
В ходе саммита Россия-ЕС в декабре 2011 года был дан старт выполнению перечня «Совместных шагов по переходу к безвизовому режиму краткосрочных поездок граждан России и ЕС». Стороны уже обменялись экспертными миссиями по первым трем блокам перечня — «Защищенность документов», «Незаконная миграция» и «Общественный порядок, безопасность и правовое сотрудничество» и приступили к четвертому блоку — «Внешние связи». В нем собраны разные вопросы — от свободы передвижения граждан и неграждан, а также защиты меньшинств - до соблюдения прав человека и основных свобод. Миссии не выявили существенных проблем; изначально планировалось завершить выполнение перечня к декабрьскому саммиту Россия-ЕС 2012 года, однако стороны приступили к оценке результатов по третьему блоку «общественный порядок, безопасность и правовое сотрудничество» лишь в марте 2013 года. Если проверка выполнения трех блоков совместных шагов проходит ожидаемо гладко, то проблемы могут возникнуть с четвертым блоком «внешние связи». Именно этому блоку представители ЕС придают самое большое значение, заявляя, что состояние дел с обеспечением прав человека и продвижением к демократии является главным критерием решения ЕС об отмене шенгенских виз для граждан России[18].
Между тем, подобные заявления не согласуются с содержанием четвертого блока, где положения о приверженности принципам демократии и защите прав человека сформулированы очень конкретно: «[стороны] обсуждают и сотрудничают по осуществлению антидискриминационной политики, защите лиц, принадлежащих к меньшинствам, и в борьбе с преступлениями на почве ненависти; по применимым Конвенциям Совета Европы, включая Европейскую конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 года, в областях, затронутых в совместных шагах». Таким образом, процесс консультаций по правам человека идет параллельно процессу визовой либерализации, при этом перечень «совместных шагов» не предполагает обусловленность либерализации визового режима ситуацией с правами человека. Тем не менее, российской стороне не удается в рамках безвизового диалога отделить вопросы нарушения прав человека от собственно процесса подготовки к переговорам по визам – принцип политической обусловленности продолжает оставаться важным внешнеполитическим инструментом ЕС. Стремление же России противостоять монополии Евросоюза в сфере защиты прав человека пока не воспринимается конструктивно европейской стороной, в результате вырастает конфронтационная составляющая диалога.
Одним из препятствий к установлению режима безвизовых поездок страны ЕС называют действующую в России систему постановки на миграционный учет (регистрацию) иностранцев. В ходе консультаций российская сторона предложила разумный ответ на высказанные претензии: в проекте договора об отмене виз для краткосрочных поездок граждан, который Д.Медведев передал партнерам во время саммита в Ростове-на-Дону в 2010 году, содержится положение об отмене регистрации для прибывающих с краткосрочным визитом. Для иностранцев, приезжающих в Россию на долгий срок, сохраняются как визы, так и регистрация, что вполне понятно. Стоит подчеркнуть, что отмену регистрации предлагается осуществить на двусторонней основе, так как в ряде стран ЕС соответствующая процедура широко применяется, и правила регистрации жестче, чем в России[19].
В процессе консультаций российская сторона сформулировала также ответ на озабоченности Евросоюза относительно сроков отмены шенгенских виз для стран «Восточного партнерства»: безвизовый режим может быть введен одновременно для граждан России, Молдовы и Украины, которые продвигаются по намеченному пути параллельно, хотя процедуры перехода к безвизовому режиму предполагаются разные.
Важно отметить, что в ходе встречи в рамках «Диалога по миграции» в июле 2013 года в Калининграде представители Европейского Союза подтвердили отсутствие «ожидаемого» риска со стороны Российской Федерации по росту нелегальной миграции, что является важным аргументом в безвизовом диалоге Россия – ЕС.
Несмотря на положительные результаты встреч и миссий в рамках безвизового диалога, министр иностранных дел РФ Сергей Лавров написал в статье «Россия-Евросоюз: перспективы партнерства в меняющемся мире: «Мы разочарованы темпами продвижения к отмене виз для взаимных краткосрочных поездок граждан России и ЕС. Визовый режим давно стал анахронизмом в наших отношениях. Технически и Россия, и страны-члены ЕС уже долгое время готовы к взаимной отмене виз»[20].
Тем не менее, надежды на отмену шенгенских виз в 2014 году накануне зимних Олимпийских виз в Сочи, о чем российский МИД неоднократно заявлял, оказались беспочвенными. В начале 2013 года была озвучена новая дата предполагаемого перехода к безвизовому режиму краткосрочных поездок – конец 2014 года. При этом официальные лица ЕС все так же регулярно заявляют о безвизовом режиме в «долгосрочной перспективе»[21]. Нельзя забывать и о том, что будущее Соглашение об отмене виз будет утверждать Европейский парламент. Учитывая высокую степень критической настроенности Европарламента к внутриполитической ситуации в России, а также нелицеприятные отзывы о Европарламенте российских официальных лиц, вряд ли стоит ожидать скорого перехода к безвизовому режиму краткосрочных поездок граждан.
Параллельно Россия и ЕС ведут переговоры о модернизации действующего Соглашения между Российской Федерацией и Европейским сообществом об упрощении выдачи виз гражданам РФ и Европейского Союза. Казалось бы, решение этого частного и не столь противоречивого вопроса могло бы стать импульсом для отношений России и ЕС, так как принесло бы видимый результат, которого так не хватает в сотрудничестве. Тем не менее, и здесь не обошлось без резкой риторики и трудностей в согласовании позиций. Текст соглашения был готов к подписанию уже осенью 2012 года. В нем содержались положения об отмене шенгенских виз для определенных категорий поездок: в дополнение к безвизовым поездкам держателей дипломатических паспортов предполагалось распространить эту льготу и на поездки по служебным паспортам, а также расширить круг часто путешествующих граждан, которые могли бы пользоваться привилегией облегченной процедуры получения визы. Однако положение о поездках по служебным паспортам не нашло поддержки у государств-членов, несмотря на то, что аналогичная статья была включена в соответствующие соглашения ЕС с другими странами – Украиной, Молдовой, Южной Кореей. Стороны обсудили ряд компромиссных вариантов, вернее сказать, Россия пошла на уступки, согласившись распространить возможность безвизового въезда в страны ЕС лишь на обладателей биометрических паспортов и убрав из этого списка военных и административный персонал посольств и дипломатических миссий. Тем не менее, вопрос так и не был решен.
28-29 мая 2013 г. в Брюсселе состоялись шестой раунд переговоров по модернизации действующего Соглашения. В ходе переговоров стороны согласовали формулировки относительно безвизового режима для обладателей биометрических служебных паспортов. Ожидалось, что модернизированное Соглашение будет подписано на саммите РФ—ЕС в Екатеринбурге 3-4 июня. Но уже накануне саммита стало понятно, что этого не произойдет, так как остался целый ряд нерешенных технических вопросов и формулировок. Тем не менее, российская сторона надеялась на быстрое урегулирование не слишком существенных проблем.
Однако возникло новое препятствие на пути заключения Соглашения — Брюссель выразил несогласие с приказом Министерства транспорта РФ от 19 июля 2012 г. №243 «Об утверждении Порядка формирования и ведения автоматизированных централизованных баз персональных данных о пассажирах, а также предоставления содержащихся в них данных», в соответствии с которым с 1 июля 2013 года все европейские авиакомпании должны были предоставлять личные данные пассажиров, которые летят в РФ или транзитом через нее. Эксперты России и ЕС провели еще в июне консультации по тематике передачи персональных данных пассажиров в связи с предстоящим вступлением приказа в силу. Российские представители заверили партнеров из ЕС, что защита и обработка персональных данных будут осуществляться в соответствии с действующим в России законодательством в данной сфере, которое соответствует Конвенции Совета Европы №108 «О защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных» 1981 года. С присоединением Российской Федерации с 1 сентября 2013 года к настоящей Конвенции Россия и страны-члены ЕС будут находиться в едином правовом поле в вопросах защиты персональных данных.
В ответ на претензии Евросоюза Россия согласилась перенести дату вступления в силу приказа Минтранса на 1 декабря 2013 года, но это не решило вопроса. По словам А.Азимова, посла по особым поручениям МИД РФ, Москва готова «искать взаимоприемлемые развязки»[22]. Нет ясности, когда развязки будут найдены, что отодвигает дату подписания Соглашения об облегчении визового режима.
Позитивный результат, который может быть достигнут в переговорах по столь незначительному сегменту отношений России и ЕС, тем не менее, очень символичен: коль скоро нет доверия к держателям служебных паспортов (а именно они обеспечивают продвижение к четырем общим пространствам), то надежды на отмену шенгенских виз для всех россиян становятся еще более призрачными.
В то же время успехом в «политике малых дел» можно считать установление режима «местного приграничного движения» (МПП) между Калининградской областью и прилегающими польскими воеводствами. Соответствующее Соглашение между Россией и Польшей вступило в силу в июле 2012 года. Аналогичное Соглашение было заключено между Россией и Латвией и начало действовать через год, в июне 2013 г. Однако польско-российское соглашение заслуживает особого внимания: чтобы учесть пожелания российской стороны о распространении действия режима на всю Калининградскую область, а не только ее часть, охваченную радиусом 30-50 км, предписанным Регламентом ЕС о местном приграничном движении, ЕС в российско-польском случае пошел на внесение соответствующих поправок в Регламент[23]. Граждане приграничных регионов получили возможность приобрести разрешение на краткосрочные поездки с туристическими, культурными, социально-экономическими целями, за исключением работы и ведения бизнеса. Инициатива Польши, которая пролоббировала соглашение в ЕС в период своего председательства, была положительно оценена в России как видимый результат сотрудничества, способствовавший к тому же потеплению двусторонних отношений.
Пользуются ли жители приграничных областей привилегиями нового режима? Статистика свидетельствует, что активность на приграничных переходах возросла в несколько раз. Введение МПП и визового аутсорсинга увеличило движение через границу Польши и Калининградской области с 2,3 млн в 2011 г. до 4,1 млн в 2012 г. (на 74 %)[24]. Статистика явственно показывает заинтересованность польской стороны в местном приграничном движении. Когда соглашение только готовилось, можно было услышать много критических замечаний и сомнений в практической эффективности нового режима, которые оказались обоснованными. Главной проблемой стало несоответствие инфраструктуры пограничных переходов возросшему потоку желающих пересечь границу. Значительная разница в ценах на бензин всегда стимулировала челночный бизнес, а новая облегченная процедура поездок повысила возможности бизнеса мелких торговцев, которые вывозят бензин и сигареты из Калининграда и ввозят алкоголь и продукты из Польши. Деятельность такого рода не может быть квалифицирована как контрабанда товаров, если они ввозятся в разрешенном количестве. В то же время небывалый размах челночной торговли вызывает недовольство калининградских бизнесменов. Кроме того, ожидание в очереди на границе может продлиться несколько часов, что делает проблематичным семейный отдых на выходные дни, молодежные обмены и другие гуманитарные контакты[25].
Установление местного приграничного движения на российско-польской и российско-латвийской границах имеет как практическое, так и политическое значение, т.к. продемонстрировало готовность ЕС идти на гибкие компромиссные решения в вопросах, представляющих общий интерес. В то же время новый режим вряд ли можно считать серьезным шагом на пути к отмене виз, так как подобные соглашения действуют и на других участках границы ЕС с соседними странами уже длительное время. Российско-польский опыт мог бы стимулировать решение аналогичного вопроса на российско-литовской границе, но пока вопрос остается открытым.
Очевидны были успехи в совместной борьбе с морским пиратством в регионе Африканского рога, налажено взаимодействие с военно-морской группировкой стран ЕС, участвующей в операции «Атланта» по борьбе с пиратством у берегов Сомали. В этой связи заслуживает внимания российская инициатива «постановки в значительной степени эпизодического сотрудничества в кризисном регулировании на прочную правовую основу»[27]. Главным принципом разработки соответствующего документа Россия считает равноправное взаимодействие сторон в совместных операциях. Требование равных партнерских отношений не только в декларациях, но и в практических делах, не находит понимания у ЕС, как и многие предложения России, в основе которых – равноправное партнерство и общая ответственность.
На практике противоречий оказывается значительно больше, чем согласованных действий. Стремление России добиться начала переговоров между конфликтующими сторонами изначально не совпадало с желаниями стран ЕС, а также и США поддерживать сирийскую оппозицию в борьбе против режима Асада. Впоследствии Евросоюз устами своих лидеров приветствовал достигнутую 14 сентября 2013 года договоренность по мирному урегулированию кризиса между Россией и США. Но даже после этого Европарламент в своей резолюции о ситуации в Сирии призвал Россию соблюдать свои обязанности члена Совета Безопасности ООН и не препятствовать поиску дипломатического решения сирийского кризиса, не упомянув при этом, что данное дипломатическое решение - передать сирийское химическое оружие под международный контроль – было именно российской инициативой[28].
Существенное расхождение позиций России и ЕС по Сирии выявляет и более глубокое противоречие в вопросе применения санкций как инструмента, который все более активно используется во внешней политике Евросоюза. Поэтому нет единства и относительно ядерной программы Ирана, хотя стороны разделяют мнение о важности международного контроля над программой. Обострение ситуации на Корейском полуострове, при том что Россия и ЕС одинаково оценивают опасность происходящего, также не способствует формированию общих подходов к решению проблемы. Москва не приемлет использования действий Северной Кореи как предлога «для массированного наращивания военного присутствия в регионе, закачивания туда вооружений, развертывания систем ПРО и прочих действий, выходящих за пределы нейтрализации угрозы, реально создаваемой ракетно-ядерными программами КНДР»[29]. Опасения относительно возможной милитаризации киберпространства не дают России поддержать позиции ведущих стран ЕС, хотя необходимость регулирования Интернет-пространства признается всем международным сообществом. Со своей стороны, Россию обвиняют в стремлении установить государственный контроль над российским сегментом мировой сети.
Отсутствие интереса со стороны ЕС к инициативе новой архитектуры европейской безопасности, выдвинутой Президентом Медведевым в июне 2008 года в Берлине, лишило Россию и ЕС возможности разработать правовую основу взаимоотношений в сфере безопасности, согласовать позиции по широкому спектру международной тематики[30]. Не получила до сих пор развитие в рамках политического диалога идея создания Комитета Россия-ЕС по вопросам внешней политики и безопасности (КВВПБ) на министерском уровне – мезебергская инициатива, в июне 2010 г. в Мезеберге. Возможность исправить положение Россия видит в подписании Меморандума о сотрудничестве между МИД России и Европейской внешнеполитической службой. Проект документа был передан Евросоюзу в 2011 году, однако, как и многие другие российские предложения, остается без ответа. Одной из причин игнорирования российских инициатив политики и эксперты называют отсутствие доверия на политическом уровне взаимодействия России и Европейского Союза.
Формирование политической культуры российско-европейского консенсуса, которая так высока в самом Евросоюзе, взаимное признание потребностей и интересов никак не достигнут того уровня, что обеспечил бы осязаемые результаты сотрудничества России-ЕС, кроме длительных согласований и многочисленных раундов переговоров. В то же время растет объем контактов на уровне бизнеса, специалистов и экспертного сообщества, а в результате укрепляется доверие и понимание целей и задач друг друга, чего так недостает на высоком политическом уровне. Именно деловые круги государств-членов ЕС призывают его лидеров принять, наконец, решение в пользу отмены шенгенских виз, что открыло бы новые «окна возможностей» для обеих сторон.
Отсутствие доверия со стороны ЕС к России и ее стремлению к равноправному партнерству тормозит переговоры по всем направлениям сотрудничества – от энергетического до противостояния новым угрозам безопасности. Со своей стороны, Россия по-прежнему постоянно подозревает Евросоюз в намерении использовать совместные достижения лишь в собственных интересах, поэтому не выказывает энтузиазма в реализации совместных инициатив.
Приходится признать, что «стороны с трудом идут на компромиссы и не стремятся обновить взаимную повестку дня за счет поиска новых и перспективных сфер сотрудничества».[31] Возможности обновления повестки дня российские эксперты видят в углублении сотрудничества в сфере информационных и коммуникационных технологий (ИКТ), что объективно отвечает интересам партнеров. Есть и другие направления сотрудничества России и ЕС - транспортно-логистическая система, сотрудничество в сфере космоса, в том числе, в использовании российской системы ГЛОНАСС, атомная отрасль, а также новые материалы, включая композиты, здравоохранение, финансовая и макроэкономическая политика, промышленный и регулятивный диалоги, совместные акции(акции, шаги) по противодействию угрозам безопасности. Совершенно очевидно, что «неизбежное при этом сближение, а в некоторых областях и объединение научно-технических потенциалов обеих сторон может решающим образом содействовать превращению грядущей Европы в мировой центр силы, сопоставимый с США и меняющимся Китаем»[32]. Кроме того, укрепление профессиональных контактов, работа над общими проектами, участие в совместных операциях может стать основой для формирования доверительных отношений.
Однако череда унылых саммитов последних лет не приносит успехов и не демонстрирует позитивных результатов. Создается впечатление, что партнеры устали и от негативной повестки дня и взаимных претензий: ЕС не реагирует на предложения России, Россия игнорирует бесчисленные критические резолюции Европарламента. В такой ситуации трудно говорить о продвижении к «единому пространству от Атлантики до Тихого океана», поэтому красивая амбициозная идея остается пока несбыточной мечтой.
[3] Здесь и далее статистика взята из тезисов выступления заместителя Министра А.Е. Лихачева на слушаниях в Государственной Думе РФ «Отношения Россия – Европейский союз». Министерство экономического развития России, 18.04.2013. Available at http://www.economy.gov.ru/minec/press/official/doc20130418_06 [quot. 2013-10-18]
[10] СТРЕЖНЕВА, Марина. Евразийская интеграция в контексте партнерства Россия-ЕС. Российский совет по международным исследованиям [online],15 марта, 2013. Available at http://russiancouncil.ru/inner/index.php?id_4=1546 [quot. 2013-10-21] БАБЫНИНА, Людмила. ЕС и Россия: конкуренция за постсоветское пространство? Российский совет по международным исследованиям [online], 29 мая, 2013 Available at http://russiancouncil.ru/inner/index.php?id_4=1881#top [quot. 2013-10-21]
EU-AZERBAIJAN RELATIONS: CURRENT CHALLENGES AND PROSPECTS FOR GROWTH | Alili Ziya |
РОССИЯ ПЕРЕД САММИТОМ ВОСТОЧНОГО ПАРТНЕРСТВА В ВИЛЬНЮСЕ | Агата Вежбовска-Мязга |