Russkiivopros
No-2017/3
Author: Мартин Сваровский

ТЕКУЩИЕ ОТНОШЕНИЯ США С РОССИЕЙ (БОЛЬШАЯ СДЕЛКА ВЕРОЯТНА ИЛИ ИСКЛЮЧЕНА?)

Я заработал много денег.
Я заключал отличные сделки.
Так я работаю. Зачем мне снимать санкции,
не получая ничего взамен?
Дональд Трамп в интервью «Нью-Йорк Таймс» 13.07.2017)

Введение

Как ни парадоксально это звучит, нынешняя жёсткая позиция правительства США при президенте Трампе по отношению к России[1] не является ни радикальной сменой курса, ни значительной неожиданностью. Она основана, в первую очередь, не на определённом наборе ценностей[2], а скорее на прагматичном, рациональном расчёте, исходящем из «делового» подхода к политике. Логика, применяемая правительством Трампа гласит: если ты хочешь вести с кем-то дела, ему нужно что-то предложить. Россия, по крайней мере сейчас, не может предложить или ничего, или очень мало. В статье будут рассмотрены некоторые области, в которых интересы России и США кажутся противоречивыми, а следовательно в них Россия не может предложить сделку. Например, среди этих областей можно назвать следующие: нефтяная и газовая промышленность, борьба с терроризмом, Сирия, Китай, архитектура европейской безопасности/стабильность стратегической обстановки, торговля, Украина, Северная Корея…

Результаты политики, основанной на деловом подходе (или, если угодно — на расчёте), могут при нынешних обстоятельствах привести к некоторому облегчению для стран Центральной и Восточной Европы (здесь и дальше — страны ЦВЕ), поскольку  они не позволяют заключить большую сделку (или провести перезагрузку отношений 3.0) за их счёт. Тем не менее, вопрос в том, насколько устойчивы эти обстоятельства. Я предполагаю, что прагматичный, деловой подход к политике будет преобладать на протяжении всего правления администрации Трампа.

В итоге весьма вероятно, что результаты политики, основанной на прагматичном расчёте, будут меняться в зависимости от того, сможет ли Россия сделать существенное предложение. В этой статье речь пойдёт именно об этом жизненно важном вопросе.[3]

Области возможного сотрудничества/столкновения интересов

Нефтегазовая промышленность

Важность этой отрасли для отношений между Россией и США очевидна, если принять во внимание зависимость экономики обеих стран от ископаемого топлива, доходы, получаемые с нефтегазового рынка, а также использование углеводородов как инструмента внешней политики. Тем не менее, в этой сфере существует очевидное столкновение интересов России и США. Благодаря «сланцевой революции» США сменили позицию крупного импортёра на позицию производителя с хорошими перспективами стать крупным экспортёром[4]. Более того, американская сланцевая промышленность является очень гибкой и может быстро реагировать на подъём или понижение цены на нефть и газ[5].

Это весьма сложный фактор, противостоящий общей заинтересованности России и картеля ОПЕК в том, чтобы цена на нефть оставалась как можно более стабильной и прибыльной[6]. Более того, США очень хорошо понимают подход России при Путине к газу и нефти как к политическому оружию[7]  и таким образом поддерживают попытки некоторых европейских стран избавиться от  своей зависимости от России в этой сфере. В частности, США поддерживают реализацию «Южного газового коридора», открыто нацеленного на то, чтобы диверсифицировать европейский импорт, отведя его от российского газа. Эта же позиция проявляется в том, что правительство США твёрдо выступает против проекта «Северного потока II», что получило развитие  после одобрения Конгрессом санкций в конце июля этого года[8]. Однако уже первая волна санкций после 2014 года привела к значительному снижению инвестиций США в горнодобывающую промышленность на территории России, что создало России дополнительные проблемы, так как она отчаянно нуждается в современных западных технологиях для разведки и добычи. На данный момент российские компании не могут сотрудничать с американскими в разработке или совместном использовании глубоководных, сланцевых или арктических технологий[9].

Таким образом область нефтегазового снабжения сейчас больше напоминает поле боя, а не поле для сотрудничества. Дело в том, что даже если бы не было санкций после вмешательства России в дела Украины, сам факт того, что США и Россия теперь стали конкурентами в нефтегазовой сфере делает невозможными любые геополитические сделки[10].

Борьба с терроризмом

Борьба с терроризмом, несомненно, не менее важна для отношений США и России, чем вышеописанная сфера. Понимание этого факта Россией продемонстрировано в её Концепции внешней политики от 2016 года, в которой детально перечислены планы по одолению терроризма[11]. И США, и Россия имеют в этой области длинные послужные списки. Их сотрудничество было бы естественным, а значимость борьбы с терроризмом предполагает, что эта сфера является полем и для дальнейшего сотрудничества, и для важных договорённостей[12].

С другой стороны, этот вариант имеет чёткие границы. Он очерчен тем, как Россия понимает терроризм[13] и способы победы над ним. Вряд ли правительство демократического государства может позволить себе бороться с терроризмом так, как это делала в Чечне Россия. Прокремлёвский диктатор-марионетка установил там свой ужасающий режим, чинящий зверства по отношению к собственному населению. Сирия, в которую Россия вторгается с 2015 года, тоже является весьма проблемным примером в этом отношении. Российское войско только в некоторой степени нацелено на ИГИЛ, большая часть его действий, скорее, направлена на другие военизированные группы. Пока что Россия в Сирии показала, что имеет другие приоритеты перед борьбой с ИГИЛ[14].

Проблемой также является военный потенциал России и его использование. Россия готова задействовать высокоточное оружие и боеприпасы значительно меньше, чем США и Израиль, способные вступать в бой с террористами в густонаселённых регионах с максимально бережным отношением к гражданскому населению. Было проведено исследование, показавшее, что российские бомбардировки в Сирии привели к значительно большему количеству жертв среди мирного населения, чем бомбардировки возглавляемой США коалиции, направленные на ИГИЛ[15]. Для лидера демократической страны политически ощутим тот факт, что её граждане в ужасе от количества жертв среди гражданских[16]. Это ещё одно серьёзное ограничение для объединения России и США в борьбе с терроризмом.

Нельзя сказать, что эти ограничения делают сотрудничество совершенно невозможным. Борьба с ИГИЛ имеет первостепенное значение, что говорит в пользу подобной кооперации, невзирая на разницу в боевой стратегии[17]. Тем не менее, сотрудничество будет иметь достаточно мягкую форму[18], которая может принести России определённую выгоду. Сомнительно, что этого достаточно для большой сделки[19].

Координация в Сирии?

Сирийский вопрос был основным в повестке дня двух недавних встреч министров Тиллерсона и Лаврова. Обе страны, как и всё международное общество, заинтересованы в разрешении кризиса в Сирии, негативные последствия которого распространяются далеко за её пределы. Более того, США и Россия имеют свои собственные интересы в этой стране и в странах Ближнего и Среднего Востока.

Хотя обе страны являются решающими участниками сирийского конфликта, не стоит ожидать настоящего альянса. На это есть несколько причин. Главное столкновение между США и Россией не в том, что Россия поддерживает Башара Асада, а в том, что Россия в Сирии сотрудничает с Ираном. То, что для США это критично, было несколько раз чётко донесено до России[20]. Это также является причиной скепсиса США по отношению к Астанинскому процессу. Но Россия не может бросить союзника, не важно, насколько он проблемен. Отношения России и Ирана полны исторических и политических противоречий и конфликтов[21]. Тем не менее, позиция Москвы на Ближнем и Среднем Востоке не так сильна, как позиция США. В итоге, Россия очень нуждается в союзниках в этом регионе, даже если этот союз основан только на транзакционных  принципах, а не на стратегическом сотрудничестве[22].

Ещё одно препятствие для сотрудничества в Сирии – то, что существенное военное сотрудничество США и России ограничено американским законодательством. Единственный способ его применения на месте — координация во избежание столкновений между двумя действующими войсками[23].

Тем не менее  Сирия сегодня — сложный вопрос, предполагающий различные международные действия. Они варьируются от официальных, формальных договорённостей между государствами до чисто прагматичных оперативных договоров или даже полевых соглашений. В этом плане примечательными являются текущие переговоры между США, Россией и Иорданией в Аммане. Можно предположить, что темой переговоров являются не только зоны деэскалации, но и более широкий спектр вопросов[24].

Со стратегической точки зрения похоже, что Россия способна принять то, что сирийский кризис будет разрешён с существенным вмешательством США. Она не может принять, во-первых то, что он может быть разрешён без России, и, во-вторых, что это может привести к значительному укреплению позиции США в регионе[25].

Ключевой момент здесь в том, что между США и Россией в Сирии существует фундаментальное столкновение интересов и подходов. Если бы реальное разрешение сирийского кризиса как такового было главным приоритетом и для России, и для США, их партнёрство в Сирии было бы вполне вероятным. Но Сирия сегодня являет собой скорее силовую игру между внешними силами. Таким образом, возможны только частичные договорённости, такие как перемирие в юго-западных районах Сирии[26].

Треугольник США-Китай-Россия

Может ли в нынешних условиях сработать какая-либо новая модель так называемой треугольной дипломатии[27]? Может ли Россия сыграть в эту игру так, чтобы получить от этого выгоду? В заявления президента США в начале его срока предполагается, что Китай станет проблемой в сферах безопасности и экономики, которую предстоит решить его правительству. Использует ли Россия эту ситуацию как лазейку, попытавшись поднять свою ценность для Соединённых Штатов?

Так или иначе, если Соединённые Штаты не преуспеют в том, чтобы смягчить свои отношения с Китаем, это может привести к тому, что США, вероятно, придётся соперничать (или конфронтировать) со второй и двенадцатой по величине экономиками мира, обладающими большими армиями, одновременно[28]. Это может оказаться несколько больший кусок, чем можно прожевать.

Лучшим сценарием для России стало бы решение Соединённых Штатов сосредоточиться, в первую очередь, на противостоянии с Китаем — тогда она сможет попытаться занять позицию союзника США в этой своеобразной версии треугольной игры[29]. Но даже если бы это было возможно, это вряд ли сработало бы, потому что Россия не имеет достаточного рычага давления на Китай. Наоборот, в отношениях Китая и России она — более слабый игрок[30]. Это проявилось в нескольких случаях: Китай воспользовался сложным международным положением России после 2014 года и настойчиво потребовал скидки на российскую нефть[31]. Можно ожидать того же настойчивого подхода в случае с газопроводом «Сила Сибири», который тоже зависит от денег Китая в виде кредитов или авансовых платежей за поставки газа[32].

С другой стороны, Россия имеет преимущество в области вооружения[33]. Но прогнозируют, что из-за технологической стагнации России и китайского умения копировать это сравнительное преимущество будет потеряно в ближайшие несколько лет. В области атомных электростанций Китай уже почти перешёл на самообеспечение, закупая у «Росатома» всего 20% услуг. Зависимость российской экономики от китайских финансов очевидна; сегодня Китай является крупнейшим зарубежным кредитором России[34].

В этом треугольнике Россия может предложить урезать своё сотрудничество с Китаем в том, что касается учений и вооружения[35]. Достаточно ли этого? Что ж, Китай является сложным вызовом для США не только в области безопасности/вооружения, но и в экономической, финансовой, технологической и политической областях. Это приводит нас к выводу: даже при самом удобном для России сценарии, она не сможет существенно помочь Соединённым Штатам с Китаем в их треугольном раскладе.

Архитектура европейской безопасности / Глобальная стратегическая стабильность

В 2008 и 2009 гг. Россия внесла два предложения касательно новой архитектуры безопасности. Это были так называемое «Предложение Медведева» о новой архитектуре безопасности Европы и так называемое «Предложение Лаврова» об отношениях между  членами совета НАТО-Россия. Оба этих предложения были довольно проблематичными для стран ЦВЕ. Многие принципы этих российских проектов были направлены на ограничение автономии процесса принятия решений в обеих евроатлантических организациях и права государств присоединяться к любому альянсу безопасности по своему выбору[36]. В итоге ни одно из предложений не было реализовано, но они обсуждались на протяжении более двух лет. На тот момент Россия занимала позицию весомого игрока на поле безопасности, как минимум — в обсуждении концепций.

Эти дискуссии стали своего рода полигоном для испытания солидарности и последовательности внешней политики НАТО и ЕС[37]. Если бы они были инициированы сейчас, можно было бы представить, что вероятными целями российской стороны могли бы стать усиленное передовое присутствие НАТО или Инициатива по обеспечению европейской безопасности. Тем не менее показательно то, что с 2008-2009 гг. Россия не смогла предложить ни одного сравнимого по важности проекта[38].

В прошлом, даже в сложные времена, обе сверхдержавы были способны найти общий язык для действий ради стабильности стратегической ситуации. В этой области было подписано несколько двусторонних соглашений. Последнее из них — Договор о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений, СНВ-III, было подписано в 2010 году в Праге и вступило в силу в 2011 году[39]. В той сложной сфере, которая обозначается термином «стратегическая стабильность», очевидно есть простор для новых шагов.

Многие эксперты полагают, что укрепление стабильности стратегической обстановки является общим интересом для обеих сторон. Возможно ли, что эта сфера сыграет роль движущей силы в улучшении отношений между США и Россией? Существуют разные мнения касательно того, на самом ли деле российская и американская стороны заинтересованы в дальнейшем продвижении в этой области. Одно из явных препятствий — нарушение Россией Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД). Если Россия не изменит своего отношения к этому вопросу, ни правительство, ни Конгресс не дадут новому соглашению зелёный свет. Ещё одну проблему может представлять собой противоракетная оборона. СНВ-III не ограничивает США в испытаниях, разработке или разворачивании действующих или запланированных программ противоракетной обороны или не-ядерного оружия большой дальности. Американцы, разумеется, не хотят ничего в этом менять[40]. Также различаются мнения касательно того, что входит в понятие стратегической стабильности. Подход США сосредоточен на наступательных ядерных силах, в то время как Россия включает в это понятие и общий военный потенциал, и наступательное и оборонное вооружение[41].

Торговля между США и Россией

Экономические связи между государствами и интересы крупных игроков в сфере бизнеса играют важную роль в международных отношениях. Торговля традиционно находится в центре американской стратегии, не только для содействия экономическому росту, но и с целью построения партнёрских отношений со странами, которые разделяют её ценности и интересы. Например, экономика является важным фактором российско-немецких отношений[42]. В случае с Россией и США картина иная. Россия занимает 22-е место в списке торговых партнёров США с всего 1% всего объёма внешнеторгового оборота. Товарообмен между Соединёнными Штатами и Россией меньше, чем между США и Бельгией. Таким образом негативное влияние санкций и российских контрмер на экономику США несущественно[43].

Общая экономическая картина России не обнадеживает. Её экономика пошла на спад ещё за три года до того, как были введены первые санкции. Негативная тенденция длилась пять лет подряд. Годовой рост инфляции около 20% подорвал потребительскую способность России. Прогнозируется улучшение экономической ситуации, но прогнозы не слишком оптимистичны[44].

Тем не менее,  российский внутренний рынок с его 142 миллионами населения весьма велик. Но экономика США не является экспортной. Учитывая это, замечания о том, что Трамп путешествует для того, чтобы подтолкнуть американский экспорт (они появились, например, в связи с его визитом в Варшаву) лишены основания. Баланс внешней торговли США традиционно отрицателен (за исключением сельскохозяйственной продукции). Так что знаменитое выражение «Америка прежде всего» означает скорее защиту внутреннего рынка и американских производителей, а не подъём внешней торговли. Со стратегической точки зрения России не очень удобно долларизировать свою экономику.

Экономика в отношениях США и России едва ли может сыграть роль, сравнимую с немецко-российскими отношениями[45].

Украина

Неоднократно озвученная правительством США позиция состоит в том, что конфликт в Украине является крупным препятствием для улучшения отношений между США и Россией. Учитывая атмосферу в Конгрессе, экспертном сообществе и среди общественности, не нужно сомневаться ни в этом заявлении, ни в решимости правительства США помочь Украине разрешить конфликт с Россией. В этой статье недостаточно места для дальнейших размышлений о сложности украинского кризиса[46]. Следовательно, сосредоточимся на том, какие вероятные решения могут положительно повлиять на отношения России и США.

Возможна ли крупная договорённость в случае с Украиной? Что ж, Крым, вероятно, потерян. Россия никогда не вернёт Крым. Не только потому, что это — вопрос национальной гордости, и аннексия весьма популярна среди россиян. Крым также имеет для России стратегическую важность. Аннексия 2014 года и наращивание военной мощи на Чёрном море заложили основу для действий России в Сирии, равно как и основу для осуществления военного присутствия на Ближнем Востоке. Вероятный сценарий — Россия уступит на востоке Украины в надежде, что этого будет достаточно для того, чтобы Запад «проглотил» аннексию Крыма[47].                      

В этом смысле Россия имеет некоторое пространство для тактических манёвров[48]. Только возможность того, что Россия выполнит военные условия Второго минского соглашения, может оказать достаточное давление на Порошенко с тем, чтобы он выполнил политические условия для урегулирования восточноукраинского кризиса. Это было донесено до министра иностранных дел Климкина во время его визита в Вашингтон.

Вдобавок Германия и Франция, вероятно, поддержат соглашение по Украине. В первую очередь потому, что это будет означать их дипломатический успех в нормандском формате, а во вторую — потому что эти две страны не рассматривают Украину как свой стратегический приоритет.

Нельзя забывать о том, что отношение американской общественности к России на самом деле переменилось не из-за украинского кризиса, а из-за российского вмешательства в выборы. США не связаны обязательствами по отношению к Украине так, как к странам Балтии или Причерноморья. США может придерживаться той же политики сдерживания, даже если Крым останется в руках России. С другой стороны, гипотетическая отмена санкций без крупных политических уступок со стороны России станет неверным политическим сигналом для Украины и неправильной информацией о надёжности санкционной политики США. Также это станет знаком того, что единственной реальной гарантией против вторжения серьёзных сил на территорию страны является ядерное вооружение, от которого Украина сознательно отказалась после Будапештского меморандума 1994 года. Это негативно повлияет на мировую политику нераспространения ядерного оружия.

Учитывая всё вышесказанное, вероятность договорённости между США и Россией касательно Украины выше, чем в других упомянутых случаях. Украина важна, но она не является жизненно важным вопросом для Соединённых Штатов. В любом случае, весомости подобного шага может быть достаточно для выхода из тупика их отношений, но это не стратегический вопрос, имеющий влияние в глобальных масштабах[49].               

Северная Корея

Северная Корея — вопрос стратегической важности для Соединённых Штатов. Здесь многое на кону: безопасность Южной Кореи, влияние поведения Северной Кореи на распространение ядерного оружия, равно как и на стратегическую стабильность всего региона. Не стоит забывать о том, что Японии нужно чувствовать себя в безопасности, чтобы продолжать полагаться на защиту США. Иначе страна с огромным экономическим и военным потенциалом может выбрать более автономный способ обеспечения своей безопасности. Это точно не в интересах США.

В этом вопросе время поджимает. Некоторые эксперты говорят о «зоне иммунитета», известной в случае Ирана. Это означает, что опасность, исходящая от Северной Кореи достигла определённого потенциала и той точки, в которой с её ракетной и ядерной программой ничего нельзя сделать[50].

Учитывая взрывоопасность этой темы, США несомненно попытаются как можно сильнее вовлечь в неё Россию. Это уже принесло свои плоды в виде резолюции Совета безопасности ООН, которая наложила санкции на Северную Корею и не была ветирована ни Россией, ни Китаем. Это знак возможного понимания и отдельных договорённостей по теме. Однако, базовое расхождение интересов всё ещё наблюдается. В то  время как США заинтересованы в решении севернокорейской проблемы по вышеупомянутым причинам, стратегический приоритет России (и Китая) — не допустить дальнейшего расширения геополитического влияния Америки в этом регионе.

Опасность такого расширения для России важнее, чем ядерная угроза, исходящая от Северной Кореи. Россия уверена, что имеет достаточный сдерживающий потенциал против этой угрозы. Также Россия не обеспокоена, как США, ситуацией в Южной Корее или глобальной опасностью, идущей от спирали распространения ядерного оружия[51].                  

Несомненно, Северная Корея — самая актуальная и деликатная тема из всех вышеперечисленных, сейчас очень сложно что-то по ней предсказать.

Политическая ситуация в США и в России

Мы не увидели достаточных причин для реальных стратегических перемен в отношениях США и России или готовности к ним в вышеописанных областях. Как обстоят дела со внутренней ситуацией в обеих странах?

После 2014 года популярность России среди американской общественности упала. Не стало популярным и российское вторжение в Сирию. Тем не менее,  реальный взрыв общественного гнева был вызван разоблачением российского вмешательства в последние президентские выборы в Америке. Это же можно сказать и об экспертном сообществе. Подавляющее большинство экспертов из соответствующих американских организаций поддерживают жёсткий курс по отношению к России. Даже те, кто выступает за сотрудничество, например эксперты Брукингского института, заявляют, что США должны подходить к России с позиции силы. Ситуация отличается от того, что было десять месяцев назад, и совершенно отличается от ситуации на протяжении двух последних периодов «перезагрузки» отношений с Россией. К тому же, доминирующая тональность политических дебатов в Конгрессе насчёт последнего билля о санкциях весьма очевидна: США нужен жёсткий подход к России, в особенности нужно усилить реакцию на российское вмешательство в американские выборы

Отношение общественности, экспертного сообщества, политической элиты вместе с текущим расследованием ФБР связи членов команды Трампа с русскими в любом случае, не является поводом для улучшения отношений с Россией[52].                      

В России популярность режима Путина возросла после 2014 года, а популярность самого президента остаётся стабильной — больше 80%, невзирая на растущую тревогу из-за  экономического упадка и коррупции. Одобрение россиянами своего президента не уменьшается со времён высоких рейтингов, полученных им при российской аннексии Крыма. Они даже несколько возросли — на фоне стремительного падения цен на нефть, нескольких лет экономического кризиса и западных санкций из-за действий Москвы в Украине. Это говорит об общем одобрении внешней политики России и её достижений.

Хотя в России не одобряют политику лидеров США, общего негатива к Соединённым Штатам среди её жителей нет[53].

А как насчёт российских политических лидеров? Ухудшение восприятия США заметно в формулировках Концепции внешней политики 2016 года, особенно в сравнении с предыдущей версией (2013 г.) Проблема отношения политических лидеров России к США не в том, что российские политики в целом занимают антиамериканскую позицию. Проблема в огромной разнице мировоззрений обеих сторон. Это и приводит к крупным недоразумениям. Политическая элита России твёрдо убеждена, что США придерживаются «политики сдерживания», и раздражена этим. Это заметно не только из текста Концепции, но и из публичных заявлений российских политиков, и внутренних дебатов российских лидеров с иностранными дипломатами. Например, министр Лавров полагал, что санкции говорили не о поддержке США Украины, а, скорее, о чёткой демонстрации «политики сдерживания». Неверное понимание Россией санкций (“не из-за Украины, а ради сдерживания») может увести Россию от уступок в украинском вопросе к силовой попытке разрушить политику сдерживания.

В целом, непреодолимой глубокой враждебности между американцами и россиянами не существует. Партнёрство не исключено полностью, но оно потребует смены политического стиля, в основном со стороны России[54].

Ясно одно: не имеет значения, как будут выглядеть отношения России и США, Соединённые Штаты всегда будут придерживаться линии укрепления своей устойчивости и обороноспособности. Неудача предыдущей «перезагрузки» с Россией — урок даже для тех членов администрации Обамы, кто стоял за этой попыткой[55].

Устойчивость нынешней позиции США

Учитывая все вышеприведённые аспекты, можно прийти к выводу, что внешняя политика США, которая базируется на деловом подходе (можно сказать — на деловой логике) в нынешних обстоятельствах вряд ли может привести к крупной сделке (или очередной перезагрузке). Лично я полагаю, что это идёт на пользу Чешской Республике и другим странам ЦВЕ. Если политика России не изменится, и она не продемонстрирует чёткое и бесспорное уважение к независимости, стабильности, ценностям и политической и экономической ориентации Чешской Республики и других стран ЦВЕ, стратегические соглашения с Россией не принесут нам ничего хорошего[56]. Так было с предыдущими попытками перезагрузки отношений с Россией и, в определённой степени, с так называемой «политикой разрядки» в семидесятых.

Однако здесь стоит большой знак вопроса. Насколько устойчивы те обстоятельства, которые не дают состояться сделке? В правительстве США всё ещё переходной период, пересмотр политики в отношении России идёт своим ходом. Можно предположить, что прагматичный, деловой подход во внешней политике будет преобладать весь срок правления администрации Трампа[57].

Пока похоже, что среди новых людей в правительстве, имеющих влияние на формирование внешней политики США, есть две разные группы. Первая — люди, имеющие очень хороший список достижений во внешнеполитической сфере и, в некоторых случаях, глубокие знания о России в её политическом, военном или экономическом аспектах. Некоторые из них несколько лет работали над этим вопросом и даже публиковали книги или статьи на эту тему.

Вторая группа — новички без достижений в сфере внешней политики, или даже без опыта работы на государственной службе как таковой. Эта группа может склоняться к прагматичному подходу, названному в начале этой статьи «деловым». Влияние членов этой группы усиливает тот факт, что весьма значительная доля избирателей Трампа с симпатией относится к внешней политике президента Эндрю Джексона. Этот внутренний фактор приводит нас к выводу: вряд ли первая группа станет превалировать над второй[58]. Сейчас никто не знает, какой курс внешней политики станет характерным для администрации Трампа в грядущие годы. Однако  я бы поставил на баланс между двумя группами[59].

Логично, что результаты политики, основанной на прагматичном расчёте, могут меняться в зависимости от способности России сделать существенное предложение. Есть некоторая вероятность того, что лидеры России в итоге придут к выводу, что нынешнее направление отношений с США и ЕС нестабильно.

Российская сторона может увидеть в администрации США, склонной к деловой, нацеленной на измеримый результат политике, хорошего партнера для соглашений. Следовательно, россияне начнут искать свой козырь для торга. Вопрос в том, найдут ли они что-либо, и если найдут, хватит ли этого для сделки. Без существенных изменений в политике предложения такого козыря может оказаться недостаточно.                     

В попытках найти ответ на этот вопрос следует рассмотреть вероятную мотивацию обеих сторон к взаимному улучшению отношений.

Чего Соединённые Штаты хотят от России? Список пунктов, составленный Джулианной Смит, кажется показательным и достаточно полным: прекращения дезинформационной кампании, прекращения способствования  нестабильности в Европе, прекращения поощрения раскола Европы, невмешательства в выборы в Германии, проведения боевых операций непосредственно против ИГИЛ и, конечно же, прекращения подогревания украинского кризиса[60]. Возможно, к списку стоит добавить прекращение вмешательства во внутреннюю политику Черногории. Так как замороженные конфликты, такие как Абхазия и Осетия, Нагорный Карабах или Приднестровье, являются давно назревшими вопросами, их не обязательно включать в этот список США. Вопрос в том, насколько Америка мотивирована решать эти проблемы. Представляют ли они для Соединённых Штатов реальный стратегический интерес? Скорее всего, нет. Возможно, самой весомой для США является нестабильная и расколотая Европа. Но здесь сопротивление весьма велико, и Россия не имеет достаточного рычага давления для достижения этой цели.

А с другой стороны? Полагаю, администрация США знает, что Россия пойдёт на сотрудничество только при условии адекватной мотивации. Нынешнее российское правительство при президенте Путине в большей степени руководствуется моделью игры с нулевой суммой. Они всегда будут задаваться вопросом, что же им может дать каждый шаг навстречу США. Основная цель президента Путина — снова выиграть выборы и сохранить силовую  базу власти. В список желаемых достижений России могут входить: снятие санкций, перемены в силовом присутствии США в Европе, особенно там, где речь идёт о восточном фланге, приостановление дальнейшего расширения НАТО и координация (или даже раздел сфер влияния) на Ближнем и Среднем Востоке. Здесь снова встаёт вопрос о степени мотивированности России реализовать эти желания. Вероятно самый насущный из списка — вопрос санкций. Но является ли он предметом жизненно необходимого стратегического интереса? 

Показательным может быть сравнение этих списков. С одной стороны речь идёт о разрешении кризисов или приостановлении провокационных действий, с другой — в основном об утверждении значимости России.

Что ж, в итоге не так сложно согласиться с общепризнанной мудростью: сотрудничество лучше противостояния. Но те эксперты (и бывшие члены правительства среди них), которые приводят аргументы в пользу сотрудничества, могут лишь весьма расплывчато пояснить, почему Соединённые Штаты должны встать на путь сотрудничества с Россией. Конечно, они могут, возможно им даже стоит, но потребности в этом, определённо, нет.

Заключение

Сегодня дискуссии в Вашингтоне о возможности большой сделки практически умолкли в сравнении с той атмосферой, которая царила там в самом начале президентского срока Трампа. И это справедливо. Как видно из тем, рассмотренных в этой статье, большая сделка на данный момент практически вне обсуждения. Но, как уже было сказано, нельзя исключить небольших, частичных договорённостей. Они могут быть вызваны тем, что правительство России может сделать вывод, что России необходимо иметь справедливые отношения с Соединёнными Штатами[61]. Лидеров России может привести к такому выводу сочетание внутренних проблем со слабостью её положения на международной арене[62].

Если так и случится, само по себе это не несёт негатива. Определённые проблемы для государств ЦВЕ может нести готовность США заключать договорённости, невзирая на поведение российского режима. Как я уже писал в 2011 году, подобный сценарий несёт значительно больший риск для небольших и более слабых стран. Сильные страны могут позволить себе быть щедрее по отношению к противнику. Из того, что нам пока известно об американском правительстве, нельзя исключать такую вероятность. Даже у такой сверхдержавы как США не может быть такого очевидного подхода к глобальному международному порядку, который позволит полностью избежать компромиссов в достижении целей национальной безопасности.

Но свидетелями договорённостей в каких областях мы можем стать? Где их козырь или, скорее, козыри для торгов? Смогут ли небольшие соглашения привести к масштабному? Что может предложить Россия и купить США? Никто пока не знает. Внимание экспертов, дипломатов и разведки Чешской Республики стоит направить именно на этот загадочный вопрос[63].

Также на каких территориях стоит искать возможности частичных соглашений или крупного договора? Будет ли это Европа или, скорее, Ближний и Средний Восток[64]? В любом случае, нынешняя тактика США заключается в решении разных проблем по отдельности и постепенном продвижении вперёд. Правительство США ручается, что конкретная договорённость по одному вопросу не значит его уступок по другому.

Я считаю, что вероятность крупного прорыва в Украине (проигранное дело Крыма) или в Сирии (Россия не хочет, чтобы Сирия стала ещё одной военной базой США на Ближнем и Среднем Востоке) очень невелика. По крайней мере в краткосрочных планах стоит ожидать небольших оперативных соглашений.

В статье не были затронуты роли НАТО и ЕС. Это, несомненно,  важная сфера, особенно для такой страны, как Чешская Республика, которая реализует свои стратегические цели главным образом через членство в обеих организациях. К сожалению, размышления на эту тему превысили бы ограниченный объём этой статьи. Но она  является многообещающей для статьи новой. Могу лишь коротко повторить сказанное здесь, в «Русском вопросе», в 2011 году: политическая и идейная согласованность политики НАТО и ЕС в отношении России — вопрос первостепенной важности для нас. 

В данной статье изложено мнение автора, не отражающее позицию министерства иностранных дел Чешской республики.


[1] Политика санкций, открытая поддержка Украины, удар крылатых ракет по сирийскому аэропорту, продолжение Инициативы по обеспечению европейской безопасности и поддержка усиленного военного присутствия НАТО, вооружение курдской милиции в Сирии и т.д.

[2] Это применимо к некоторым республиканцам, таким как Джон Маккейн.

[3] Эксперты с хорошим пониманием внешней политики, такие как Курт Фолькер, с самого начала работы нынешнего правительства предположили, что можно ожидать определённой «перезагрузки» отношений с Россией. 

[4] США делает крупные инвестиции в инфраструктуру сжиженного газа, это даёт возможность увеличить его экспорт. Длительный запрет на экспорт сырой нефти с территории США был снят. Первый американский сжиженный газ недавно прибыл на польский терминал в Свиноуйсьце.

[5] Американский энергетический сектор управляется преимущественно частными предприятиями с небольшим вмешательством правительства, в то время как в России роль контролированных государством компаний значительно больше.

[6] Последний этап битвы за выгодную цену произошёл в апреле этого года, когда ОПЕК согласовала с Россией, что срок сокращения нефтедобычи будет продлён до марта 2018 г. Это не принесло успеха, в некоторой мере из-за появившегося в США феномена сланцевой нефти. И ОПЕК и Россия могут только мечтать о том, что баррель нефти будет стоить 80 $ — именно эта цена нужна, чтобы государственные бюджеты этих стран получали существенную прибыль.

[7] Это очевидно по некоторым внешнеполитическим шагам, предпринятым Россией. Важно то, что этой теме была посвящена диссертация Путина, написанная в Санкт-Петербургском горном институте в 1996 г.: https://www.brookings.edu/wp-content/uploads/2012/09/Putin-Dissertation-Event-remarks-with-slides.pdf (EN)

[8] См. Положения 223 и 232 Акта о рассмотрении Конгрессом и противостоянии агрессии, идущей от правительств Ирана, Российской Федерации и Северной Кореи, июль 2017 г.: https://www.congress.gov/bill/115th-congress/house-bill/3364/text (EN)

[9] Список таких современных технологий: https://www.csis.org/analysis/roadmap-us-russia-relations (EN)

[10] Американский сжиженный газ — потенциальный конкурент российского газа, хоть сейчас и не способен конкурировать с ним по цене. Возможно, на китайском рынке он будет более конкурентоспособен, чем на европейском, из-за более низкой цены российского газа для европейских потребителей.

[11] Статья 33 Концепции гласит: «Россия рассматривает борьбу с международным терроризмом в качестве важнейшей государственной задачи и ключевого приоритета в сфере международной безопасности» : http://www.mid.ru/ru/foreign_policy/official_documents/-/asset_publisher/CptICkB6BZ29/content/id/2542248

[12] Государственный секретарь Тиллерсон в ходе своего визита в Москву упомянул, что поражение ИГИЛ является приоритетом для США, и что правительство Трампа хотело бы найти возможность для России сделать свой вклад в эту цель. Но что может сделать Россия? Предотвратить пополнение рядов террористов в регионах на её южной границе или даже на более обширной территории Центральной Азии? Что ж, известно, что 3200 россиян по национальности отправились в Сирию или Ирак с 2014 года, и Москва беспокоится о возвращении заграничных бойцов так же, как и о тех россиянах, которых могла склонить к радикализму пропаганда Исламского государства, см: «Стратегия России на Среднем Востоке» РЭНД: www.rand.org/pubs/perspectives/PE236.html (EN)

[13] Эксперты Российского совета по международным делам, аналитического центра, учреждённого решением его основателей в ответ на указ президента от 2 февраля 2010 г., заявили: «Соединённые Штаты отошли от парадигмы «глобальной войны с терроризмом» и сфокусировали свою стратегию борьбы с насильственным экстремизмом на борьбе с экстремизмом на местном уровне. Вместе с этой стратегией Соединённые Штаты продолжают проводить большую часть своей антитеррористической деятельности за границей, используя дроны и войска специального назначения для профилактических ударов по признанным террористам. Российская политика противодействия терроризму, напротив,  сосредоточена в основном на внутренней угрозе терроризма, идущей от исламистских беспорядков на Северном Кавказе: https://www.csis.org/analysis/roadmap-us-russia-relations. (EN)

[14] Уильям Бёрнс, президент Фонда Карнеги за международный мир и бывший посол США в России отметил, что главная цель Москвы в Сирии — поддержка жестокого режима президента Башара аль-Асада, и что, на самом деле, военная активность России в регионе служит только цели обострить угрозу, которую представляют собой группировки экстремистов: http://carnegietsinghua.org/2017/03/17/mirage-of-deal-trump-s-grand-bargains-with-russia-and-china-pub-68290; (EN) или Джулианна Смит, бывший советник вице-президента Джо Байдена по вопросам национальной безопасности: https://www.cnas.org/publications/video/cnas-smith-on-future-of-us-russia-relations (EN).

Ещё один сложный случай — Восточная Украина, где Россия напрямую вовлечена в террористическую кампанию против государственной власти.

[15]  После бомбардировки Алеппо другие члены Совета безопасности ООН обвинили Россию в военных преступлениях. Детальнее: https://zpravy.aktualne.cz/zahranici/americane-se-pri-naletech-alespon-snazi-usetrit-civilisty-ru/r~61fc30f64ab511e78f16002590604f2e/?redirected=1502523130 (CZ) или http://edition.cnn.com/2017/02/13/middleeast/syria-russia-aleppo-civilian-areas/index.html (EN) или https://www.hrw.org/world-report/2017/country-chapters/syria(EN)

[16] В октябре 2016 г. Россия потеряла место в Совете по правам человека, после того как не смогла получить на перевыборах достаточного количества голосов от стран членов ООН. Несколько организаций по правам человека и гуманитарной помощи, включая «Хьюман Райтс Вотч», призвали членов ООН привлечь Россию к ответу за вероятные военные преступления: https://www.hrw.org/world-report/2017/country-chapters/syria (EN)

[17] Сейчас в Аммане США и Россия ведут переговоры по ситуации в Сирии, и можно предположить, что обсуждаются также  и способы борьбы с террористическими группами.

[18] К примеру, Россия может многое сделать для предотвращения вербовки на своей территории и даже на территории государств Центральной Азии. Защита границ Центральной Азии от влияния боевиков ИГИЛ была на повестке дня во время визита президента Путина в эти государства: http://carnegie.ru/commentary/?fa=68226; (EN) Более того, Россия несомненно обладает важной информацией. Но в отличие от предыдущего периода, США не испытывают потребности в пути в Афганистан через Россию для транспортировки смертельных веществ.

[19]  Пол Хенле, директор Центра глобальной политики Карнеги — Цинхуа, бывший член Совета национальной безопасности: “…осуществить усиление сотрудничества США и России будет сложно. Эти страны имеют бедный опыт совместной работы в антитеррористических операциях из-за нехватки доверия между двумя правительствами и фундаментальных разногласий между влиятельными политиками касательно первопричин терроризма и борьбы с ними. Для того, чтобы две военные силы могли сотрудничать, им нужно поделиться информацией, а американские главнокомандующие и представители разведки против такого шага» : http://carnegietsinghua.org/2017/03/17/mirage-of-deal-trump-s-grand-bargains-with-russia-and-china-pub-68290 (EN)

[20] Помимо коммуникации рабочего уровня, сообщение о неприятии Ирана было передано России государственным секретарём Тиллерсоном на встрече в Москве и президентом Трампом Лаврову в Вашингтоне. Также было озвучено предложение вернуть Россию в клуб G-7 при условии, что она откажется от кооперации с Асадом и «Хезболлой» (ополчением, которое финансирует Иран).

[21] Дмитрий Тренин «Россия и Иран: недоверие в прошлом и сотрудничество в настоящем», Московский центр Карнеги: http://carnegie.ru/2016/09/08/ru-pub-64508

[22] Некоторые страны региона были рады принять предложение России о поставке оружия.

[23] Действие меморандума США и России о избегании столкновений было приостановлено после американского удара по Сирии 7 апреля. Но в реальности некоторые механизмы устранения конфликтных ситуаций между русской и американской армией по-прежнему работают.  

[24] Брифинг Государственного департамента о прекращении огня в Сирии: https://www.state.gov/r/pa/prs/ps/2017/07/272433.htm (EN)

[25] В эту матрицу стоит добавить и феномен беженцев. Россия, несомненно, не заинтересована в том, чтобы помочь ЕС с кризисом беженцев, существенным источником которых является сирийский кризис.

[27] Учитывая долгую историю враждебности между Россией и Китаем, Никсон и его советник Генри Киссинджер решили использовать эту вражду чтобы получить преимущества для Соединённых Штатов.

[26] Ещё одним ближневосточным полем, разумеется, может стать Ближневосточный мирный процесс, в котором Россия имеет определённый вес. Но это очень сложный вопрос, включающий не только Израиль и Палестину, но и многие другие силы региона. В случае Ближневосточного мирного процесса в скором времени не приходится ожидать каких-либо существенных сдвигов.

[28] В 2011 году, через три года после того, как российское вторжение в Грузию открыло бросающиеся в глаза недостатки её военного потенциала, Россия запустила инициативу модернизации стоимостью в 700 миллиардов долларов, включающую развитие ядерной триады, приобретение подводных ракетных крейсеров, сооружение новых МБР и баз ВМС вокруг Северного полярного круга. Стивен Пайфер, «Америка, обрати внимание: Россия модернизует своё войско» Брукингский институт, 5 февраля, 2016 г.  https://www.brookings.edu/opinions/pay-attention-america-russia-is-upgrading-its-military (EN).

[29] Вероятность такого развития событий весьма невысока. Оно представлено здесь потому, что вписывается в основную тему статьи — исследование возможности заключения большой сделки между США и Россией. России удобнее заключать конкретные, более гибкие соглашения и с Китаем, и с США.

[30] У российских политических лидеров существует давняя традиция демонстрировать общественности, что Китай — союзник России, особенно, когда отношения с США становятся натянутыми. Это ещё больше усиливает напористость Китая в отношениях с Россией.

[31] Когда в 2009 г. Россия решила по стратегическим причинам построить нефтепровод в Китай, Китай заставил Россию финансировать этот проект с помощью китайского кредита, что только ухудшило положение России в отношениях с Китаем.

[32] Файненшл Таймс: Газпром получил кредит в 2 миллиарда евро от Банка Китая https://www.ft.com/content/ac5b1ee4-e159-11e5-9217-6ae3733a2cd1 (EN)

[33] Россия ежегодно экспортирует в Китай оружия на 3,5 миллиарда долларов США.

[34] Россия также имеет проблему отрезанности от западных финансовых рынков. Москва надеялась, что сможет одалживать деньги у Китая, выйдя на фондовые биржи Шанхая и Пекина. Но этот план не был реализован. Российский рынок представляет для Китая только 2% его внешнеторгового оборота..

[35] Российская и китайская армии с девяностых годов проводят совместные наземные учения, а начиная с 2015 г. — ещё и морские манёвры (восток Средиземного моря, Чёрное море, Южно-Китайское море, с недавних пор — и Балтийское море).

[36] Мартин Сваровский «Перезагрузка отношений с Россией в сфере безопасности и интересы стран ЦВЕ» http://www.russkiivopros.com/index.php?pag=one&id=379&kat=6&csl=50 (EN)

[37] Такая продолжительная проверка — один из главных принципов внешней политики России при президенте Путине.

[38] И всё же, некоторые идеи по этой теме возникали: Стивен Пайфер «Архитектура европейской безопасности, которая не сработает» https://www.brookings.edu/blog/order-from-chaos/2017/03/01/a-european-security-architecture-that-wont-work/

[39] Договором установлены следующие ограничения: 700 развёрнутых межконтинентальных баллистических ракет (МБР), развёрнутых баллистических ракет подводных лодок (БРПЛ) и развёрнутых стратегических бомбардировщиков-ракетоносцев с ядерным вооружением; 1550 ядерных боеголовок на развёрнутых МБР, БРПЛ и бомбардировщиках-ракетоносцах с ядерным вооружением, и 800 развёрнутых и неразвёрнутых пусковых установок для МБР, БРПЛ и бомбардировщиков-ракетоносцев с ядерным вооружением. Испытания, разработка или разворачивание действующих или запланированных программ противоракетной обороны США или не-ядерного оружия большой дальности удара договором не ограничены.

[40] В период потепления отношений с Россией противоракетная оборона являлась одной из возможных областей сотрудничества, хоть и с чёткими ограничениями — например, отражёнными в документе, утверждённом саммитом НАТО в Лиссабоне. Сегодня ситуация совершенно иная

[41] Больше информации по теме: http://www.ipcs.org/article/india/what-is-strategic-stability-4921.html; https://www.rand.org/pubs/perspectives/PE234.html; https://www.csis.org/analysis/roadmap-us-russia-relations (EN)

[42] Даже в этом случае экономический фактор как движущая сила российско-немецких отношений существенно ослабел в последние годы. Например, немецкий экспорт в Россию с 2012 года упал на примерно 43%.

[43] Санкции и ответные меры России имели значительно большее влияние на Европу, уровень внешней торговли которой с Россией в десять раз выше.

[44] Российская экономика всё ещё слабо способна к модернизации и инновациям. Она остро нуждается в структурных реформах. После нескольких лет спада сейчас она демонстрирует разве что крохотный рост. «Экономист Интеллидженс Юнит» прогнозирует ежегодный рост ВВП в будущие десятилетия всего на 1%. МВФ прогнозирует рост ВВП в 2017 г. на 1,4%

[45] Также США не отягощают моральные обязательства перед Россией, в отличие от Германии. Американцы не вели войну с невероятным количеством жертв и не нуждались в поддержке президента Горбачёва для своего объединения. Разумеется, это не единственная мотивация для немецких инициатив, направленных на Россию, таких как “Modernisierungpartnerschaft”, “Annährung durch Verflechtung и “Meseberger Initiative”, но она играет свою роль.

[46] Политтехнологам США нужно принять несколько важных решений, таких как стоит ли восстанавливать двусторонний канал связи с Россией (формата Нуланд-Сурков), нужно ли участвовать в нормандском формате, и если да, то как, стоит ли увеличить военную помощь Украине, включая возможные поставки смертельного оружия и так далее.  

[47] Слово «проглотить» было использовано для демонстрации того, что это не обязательно значит официальное признание. В связи с этим стоит ожидать более-менее изобретательной словесной эквилибристики. Достаточно показательны в этом смысле выражения главы Немецкой либеральной партии СвДП Кристиана Линднера: https://www.reuters.com/article/us-ukraine-crisis-germany-party/germanys-fdp-urges-new-approach-to-russias-annexation-of-crimea-idUSKBN1AL0IR (EN)

[48] В реальности Россия способна и дальше влиять на Украину и без своего военного присутствия или присутствия своих ставленников в Восточной Украине.

[49] Небезынтересно то, что подлинная перемена российской политики по отношению к Украине потребует изменения её военной доктрины. Если мы посмотрим на реформы, проведодимые в российской армии в последние годы, станет очевидно, что боевая сила России направлена больше на Украину, чем, например, на страны Балтии.

[50] https://www.csis.org/analysis/discussion-national-security-cia-director-mike-pompeo (EN)

[51] Россия чётко продемонстрировала своё отношение во время визита министра Лаврова в Вашингтон. Русский министр предложил сотрудничество по севернокорейскому вопросу в обмен на прекращение совместных учений США и Южной Кореи. Также Россия полагает, что система противоракетной обороны THAAD в Южной Корее скорее не направлена против ракетного арсенала Северной Кореи, а ограничивает ядерный арсенал России.

[52] Нужно также принять во внимание своеобразную российскую несерьёзность. После встречи с американским коллегой в Москве министр Лавров неверно интерпретировал содержание разговора на пресс-конференции, а Посольство России опубликовало фотографию с формальной встречи президента Трампа и министра Лаврова в Белом доме.  

[53] Социологические опросы (например Левада-центра) показывают именно такое отношение, вопреки серьёзной анти-американской пропаганде в СМИ. См. «Эффект Трампа: как изменилось отношение российского общества к США»: http://carnegie.ru/commentary/68289

[54] Российские политические лидеры пытались вызвать в российском обществе традиционное ощущение «осаждённой крепости». Выдающийся чешский историк Войтех Мастный назвал это «чувством незащищённости».

[55] Здесь можно увидеть, какой позиции теперь придерживается Джулианна Смит:  https://www.cnas.org/publications/reports/the-future-of-u-s-russia-relations  (EN)

[56] Это не говорит о желании того, чтобы такая модель существовала вечно. Как автор статьи уже говорил в «Русском вопросе» в 2011 г.: «Учитывая свои размеры, экономическую силу и ограниченные возможности, страны ЦВЕ осуществляют свои стратегические цели в основном через членство в региональных организациях, НАТО и ЕС. Поэтому они также заинтересованы в хороших, честных и реалистичных отношениях ЕС и НАТО с Россией, и таким образом приветствовали так называемую «перезагрузку» между Западом и Россией. Для таких отношений с обеих сторон нужны: общие интересы, добрая воля и взаимное доверие. Ещё одно важное условие — политическая и идейная согласованность внешней политики ЕС и НАТО»: http://www.russkiivopros.com/index.php?pag=one&id=379&kat=6&csl=50  (EN)

[57] Некоторое представление о характере внешней политики можно будет получить из новой Стратегии национальной безопасности, которую собирается опубликовать Трамп. Этот документ может  демонстрировать стремление сохранить лидерство США на международной арене, в то же время предлагая сочетание разных политик для лучшего служения интересами среднестатистических американских рабочих и семей.

[58] Нужно принять во внимание влияние игроков, стоящих за правительством. Например, влияние бизнеса было весьма заметно в ходе переговоров по последнему закону о санкциях в адрес Ирана, Российской Федерации и Северной Кореи.

[59] Ещё один важный вопрос — каково реальное влияние Конгресса на внешнюю политику данного правительства. Мнения экспертов, обладающих глубокими знаниями в этой области, расходятся на этот счёт.

[60] https://www.youtube.com/watch?v=0JWexU4-8Jk

[61] Также вероятен сценарий, в котором ведущие фигуры российского правительства придут к выводу, что насущные интересы России находятся в опасности без определённого урегулирования отношений с США. Для стабильности положения самого президента Путина имеет значение то, что санкции негативно влияют на самых могущественных российских олигархов. Возможно американскому правительству стоит поспособствовать тому, чтобы экономическая и политическая элита России пришла к такому выводу.

[62] Российским лидерам также нужно помнить, что политическая разрядка между прагматичным Китаем (коммунизм, смешанный с капитализмом) и США не исключена. Некоторые признаки этого сценария, пусть и гипотетического, видны в разделе безопасности и обороны реструктурированного всеобъемлющего диалога США и Китая, начатого на саммите в Мар-а-Лаго. Тем не менее, экономические, финансовые и технические вопросы — другая, более сложная история в американо-китайских отношениях.

[63] Увидим, узнаем ли мы что-то о деятельности двусторонней рабочей группы, которая должна изучить двусторонние отношения и предложить дальнейшие шаги. Министры США и России недавно пришли к согласию по поводу учреждения такой рабочей группы.  

[64] Вскоре после визита президента Трампа в Варшаву, Руди Джулиани придерживался мнения, что договорённость скорее будет достигнута на Ближнем и Среднем Востоке. По моему мнению, это весьма логично.