ISSUE 3-2012
INTERVIEW
Petr Vagner
STUDIES
Игорь Яковенко Мыкола Рябчук
RUSSIA AND EUROPE
Petr Vagner Виктор Замятин Сергей Саркисян
OUR ANALYSES
Ярослав Шимов Stepan Grigoryan
REVIEW
Матуш Корба
APROPOS
Pavel Venzera


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
STUDIES
ПРОБУЖДЕНИЕ. РОССИЙСКАЯ ОППОЗИЦИЯ: ПОПЫТКА ПОЛИТИЧЕСКОЙ ТОПОЛОГИИ
By Игорь Яковенко | журналист, Российская Федерация | Issue 3, 2012

В нулевые время остановилось. Сквозь монотонные голоса путинских пропагандистов практически не проходили сигналы тревоги и бедствия. Под мерный речитатив Екатерины Андреевой, вдумчивую речь Владимира Познера и резонерство Леонида Радзиховского, каждый из которых убаюкивал свою персональную аудиторию, страна проспала уничтожение НТВ, посадку Ходорковского, отмену выборов, зачистку политического поля, убийства Анны Политковской и Юрия Щекочихина. Ощущение, что зима будет долгой, было почти у всех, кто пытался понять, что происходит. Иногда, правда, приходилось слышать прогнозы, что режим рухнет в 2010-м, но чаще звучали предсказания, что спячка продлится до 2030-х. Пробуждение произошло в декабре 2011-го.

Почему мы вдруг проснулись?
Российский протест вызвали к жизни 2 события: сентябрьская рокировка и чуровское волшебство при подсчете голосов на думских выборах. Ни то, ни другое, само по себе, не было чем-то уникальным, чем-то таким, чего не было в предшествующие нулевые. Фальсификации думских выборов 2007 года были того же порядка, что и в декабре 2011. А назначение президентом Медведева по цинизму и антидемократичности никак не уступало путинскому возвращению.

Почему в 2007-2008 годах российское общество все безропотно проглотило, а в 2011-2012 вдруг запротестовало? Сработали три эффекта: эффект «либеральных каштанок», «сартровской тошноты» и эффект накопившихся изменений в сочетании с раскрутившейся «спиралью молчания».

Несмотря на вопиющую карикатурность Медведева, значительная часть спикеров и медийных фигур либеральной общественности очень захотела себя обмануть и втянулась в небескорыстную для многих из них игру в «Президента Либеральной Надежды». 24 сентября обманываться дальше стало совсем неприлично, и у них случился массовый эффект «либеральной Каштанки», у которой вытащили кусок пищи из желудка.

Второй эффект, «сартровской тошноты», многократно описанный применительно к российским реалиям Андреем Пионтковским, кратко выражается одним словом: ДОСТАЛ! Запах сортирной эстетики и приблатненной стилистики «национального лидера» к концу нулевых сконцентрировался, сгустился так, что хоть ножом режь, и стал каким-то уж совсем невыносимым. Угроза терпеть «все это» еще то ли 6, то ли 12 лет, а, может, и всю оставшуюся жизнь вдруг оказалась достаточным стимулом для многих хотя бы просто выйти на улицу.

Выйдя на улицу, эти «многие» увидели, что их, действительно, много, значительно больше, чем казалось еще вчера, и больше, чем постоянно втолковывали путинские пропагандисты. «Спираль молчания» начала раскручиваться в обратную сторону. Так сработал третий эффект пробуждения.

Почему не работают исторические и географические аналогии?
Протест 2011-2012 годов часто пытаются сравнивать и с украинским Майданом, и с перестроечными движениями 1990 года, и с арабскими революциями. Аналогии не работают и, как правило, способны только дезориентировать. Для простого перечисления отличий не хватит места в данной статье, поэтому выделю наиболее актуальное сегодня: это проблема лидерства, легитимности тех, кто стоит на трибуне и заседает в оргкомитетах.

Кто все эти люди?
Путин, с его реакцией дворового пацана, мгновенно увидел и использовал уязвимое место протеста. С кем, мол, там вести переговоры? Пусть они между собой договорятся, кто у них главный.

Одной из важных предпосылок победы российской оппозиции 1990 года и украинской оппозиции 2004 года была консолидация вокруг одного лидера. Формулой успеха стал лозунг: «не дадим украсть у НАШЕГО победу!». Защита честных выборов, на которых НАШ либо не участвовал, либо был не вполне НАШ, мобилизовывала, но как-то не очень, а главное, не столь многих, сотню-другую тысяч, а не миллионы. Ельцин 1990-го и Ющенко 2004-го были лидерами, под знамена которых собирались значительные слои номенклатуры, бизнеса и интеллигенции. Российский протест 2011-2012 такого лидера не получил.

В сегодняшней России общим местом любого репортажа о митинге протеста стало утверждение о том, какая умная толпа и какие долдоны собрались на трибуне. Лейтмотивом 90% дискуссий на оргкомитетах протестных действий были, по утверждению Алексея Навального, не вопросы тактики и стратегии оппозиции, не содержание требований и резолюций, а единственный вопрос, обыгранный в популярном Интернет-меме:

«Ты кто такой? давай до свидания!»
Один из самых остроумных лозунгов протестных шествий: «вы нас даже не представляете!». Лозунг имеет двойное прочтение, в смысле понимания властью народа и в смысле представительства его интересов, выбранности. Оказалось, что оба прочтения этого лозунга, обращенного к власти, можно адресовать и к людям на трибуне протестных митингов. Вопрос о легитимности руководства оппозиции остро стоял уже при подготовке к митингу 10 декабря, а уж во время февральских и последующих акций его можно было считать главной проблемой.

Мандат на делегирование и представительство в современной российской оппозиции можно получить, как минимум, пятью путями:

  1. Пытаться в рамках существующих политических реалий и правил игры создавать оппозиционные партии и пробиваться к избирателям.
  2. Создавать параллельные институты власти, параллельные выборы, параллельные СМИ, в целом, строить параллельную страну, и, игнорируя власть, говорить со своим избирателем через ее голову.
  3. Наращивать уличную активность, инициировать забастовочное движение, кампании неповиновения.
  4. Идти во властные структуры, в советы, палаты, экспертные сообщества при власти и проводить там линию на демократизацию власти.
  5. Завоевывать доверие и известность своей медийной и гражданской активностью.

Для большинства потенциальных лидеров эти пути не являются альтернативными, многие их совмещают. Вопрос выбора приоритетов.

Путь первый: «сквозь тернии к звездам»
Уже со второго декабрьского митинга начало расти число протестующих, которым скандирование лозунгов: «Путин – уходи!», «Путина – на нары!», «Долой власть жуликов и воров!» представлялось, как минимум, недостаточным. Возникала острая потребность в конкретной программе реализации прекрасных перспектив, воплощенных в этих замечательных лозунгах.

Для той, сравнительно небольшой, части протестного движения, которая рассматривала политику как основную сферу своей деятельности, такой программой явилось партийное строительство и попытка, играя по правилам партии жуликов и воров, переиграть эту партию и отстранить ее от власти. Затея представляется, на первый взгляд, утопичной с учетом гг. Чурова, Эрнста, Добродеева, Кулистикова, а также гг. губернаторов, судей и прочих чиновников, материализующих тот самый административный ресурс в гарантию несменяемости власти. Однако, поскольку альтернативы выборам для демократических политиков не существует, для многих из них вариант партстроительства оказался главным вектором направления их усилий. Тем более что, пожалуй, единственной костью, которую бросила власть протестующим, была либерализация регистрации политических партий.

При всех справедливых упреках в адрес новой версии закона о партиях, она реально открыла шлюзы партийного строительства. И через эти шлюзы потекло... Но потекло, в основном, что-то совершенно несъедобное. При этом за содержимое потока власть винить не следует – это, в значительной степени, уже проблема общества и оппозиции. На начало июля 2012 года по новому закону было зарегистрировано 25 политических партий. К осенним муниципальным выборам это число может удвоиться. То есть, с «великолепной семеркой» нулевых общее число партий в России может достичь пяти-шести десятков.

Кстати, я не разделяю истерики по поводу пагубности большого числа партий и опасений, что такое замусоривание политического поля собьет с толку избирателей. В бюллетене на думских выборах 1995 года было 43 партии. По спискам, преодолев 5-процентный барьер, в Госдуму прошли 4 партии. Еще 19 партий смогли провести по нескольку своих одномандатников. Так что не стоит считать избирателей идиотами.

Пока из партий-дебютантов только 2 имеют отличный от нуля политический и электоральный потенциал: РПР-ПАРНАС (Рыжков-Немцов-Касьянов) и Российский общенародный союз (Бабурин). Остальные - это либо аффилированные с властью структуры, либо откровенные обманки, партии-спойлеры, столбящие бренды на всякий случай для дальнейшей продажи. Журналисты THE NEW TIMES, проведшие свое расследование, установили, что большинство таких партий создано при участии бизнес-масона Андрея Богданова, председателя Демократической партии (THE NEW TIMES № 22 от 25.06.2012). Две партии пенсионеров, две экологические, одна социал-демократическая, одна женская, остальные – за все хорошее и против всего плохого.

Получается, что реально оппозиционных партийных проектов сегодня в России пока три: «Яблоко» и РПР-Парнас на либеральном фланге и бабуринский РОС на национал-патриотическом. Левая оппозиция пока только собирается создавать свои партийные институты и делает реверансы в адрес КПРФ, надеясь, что старцы из тамошнего политбюро уступят место молодым.

Поскольку процесс партстроительства на левом и национал-патриотическом флангах только начался, его контуры пока еще только угадываются. Либеральный фланг, скорее всего, еще будет «достраиваться», но общая конфигурация, видимо, уже сложилась. Это «ЯБЛОКО», РПР-ПАРНАС, а также прохоровская «Гражданская платформа» и кудринский Комитет гражданских инициатив.

«ЯБЛОКО» - это явление аномальное в политике вообще и в российской политике в особенности, то, чего вообще-то быть не должно. Единственная политическая партия, созданная и сохранившаяся в постсоветской России без опоры на какие-либо административные структуры, без поддержки, а зачастую при противодействии власти. Партия, чьих представителей в регионах убивали, а конкуренты обвиняли одновременно и в недоговороспособности и в пресмыкании перед властью. Партия, чей вклад в протестное движение 2011-2012 был весьма заметным, а политические дивиденды - либо нулевыми, либо вообще отрицательными. Почему?

Сохранение партии на протяжении 20 лет в условиях нарастающей зачистки политического поля потребовало весьма непростого дриблинга как во взаимоотношении с внешним миром, так и внутри партии.

Неизбежным следствием этого дриблинга стали крайне напряженные отношения с внешним миром, и, прежде всего, с либеральной медиа-политической тусовкой. Наиболее ярким проявлением этой напряженности был скандал между «ЯБЛОКОМ» и «ЭХО Москвы» после того, как Венедиктов назвал «ЯБЛОКО» фюрерской партией. Либеральная тусовка, в значительной степени группирующаяся вокруг «ЭХА», поддержала Венедиктова устами Михаила Федотова, председателя Большого жюри СЖР, вполне издевательски заявив, что слово «фюрер» означает «вождь» и не имеет обидного смысла. Явлинский после этого бойкотировал «ЭХО», что, естественно, мало сказалось на «ЭХЕ» и вполне ощутимо на рейтинге Явлинского.

Негативное отношение к «ЯБЛОКУ» у либеральных журналистов и политиков сложилось за годы действия «Комитета 2008», основной целью которого было «поженить» «ЯБЛОКО» с Союзом правых сил, а если конкретно, то Чубайса с Явлинским. Цель, прямо скажем, не реальная, если учесть, что Чубайс наговорил к тому времени и о российской армии, возрождающейся в Чечне, и о «либеральной империи» с Явлинским, занимавшим по Чечне диаметрально противоположную позицию, не говоря уже о кардинальных расхождениях в экономических вопросах.

Нескрываемое раздражение, которое вызывает «ЯБЛОКО» и персонально Григорий Явлинский у значительной части медийных персонажей оппозиции, было, возможно, той главной причиной, по которой Явлинский не стал весной 2012 года знаменем оппозиции, как в 1990-м в России Ельцин, а в 2004-м в Украине Ющенко. Это можно считать одним из главных упущенных шансов российского протеста. Динамика лидерства на митингах позволяет проследить, как именно был упущен этот шанс. По данным ВЦИОМ, который проводил опросы на митингах 4 февраля и 12 июня, произошла резкая смена лидеров:

Февраль: Явлинский – 29%; Навальный – 18%; Прохоров – 12%

Июнь: Навальный – 46%; Удальцов – 26%; Яшин – 10%

Явлинский был единственным реальным шансом консолидации оппозиции в минувшем выборном цикле, поскольку это был единственный действительно оппозиционный кандидат, и его снятие с предвыборной гонки было настолько грубо и цинично заказано, что это могло задеть чувство справедливости у многих. Могло задеть, но не задело. Не было поддержки основных медийных фигур, которые не захотели сплачиваться вокруг «недоговороспособного» политика.

«Яблочные» наблюдатели составляли то первоначальное ядро армии наблюдателей, которые обеспечили доказательную базу фальсификаций и создали моральную и правовую базу протестного движения.

«Яблочники» принимали активное участие в митингах и шествиях и были на них довольно многочисленны, но в силу своего изолированного положения в российском оппозиционном поле фактически не влияли на основные протестные тренды и не смогли конвертировать политический капитал Григория Явлинского в массовую уличную поддержку.

Изоляция «ЯБЛОКА» - это оборотная сторона, издержки тех усилий по самосохранению партии, которые ее руководство предпринимало, идя 20 лет «под парусами против ветра». В итоге, высокий уровень автономности этой организации, ее защищенности от внешних и внутренних разрушений привели к психологии осажденного лагеря, проявившейся, в частности, в исключении из партии, в том числе, таких популярных в протестной среде людей, как Навальный, Яшин, Пионтковский, что, естественно, не могло добавить симпатий к этой партии в кругах оппозиции.

РПР-ПАРНАС. Создание этой партии есть результат двух удивительных событий. Это, во-первых, победа РПР в Страсбургском суде и ее принудительное восстановление российской юстицией, а во-вторых, объединение трех лидеров (Рыжков, Немцов, Касьянов), имеющих ненулевую капитализацию, и возглавляемых ими структур на паритетных началах.

Партия обладает неплохими стартовыми возможностями. Касьянов с Алексашенко и Мерзликиным придают ей нужную чиновничью респектабельность, Немцов с Яшиным – оппозиционную страстность, политический креатив и непримиримость, Шнейдер – опыт организации массовых политических акций, оппозиционную штабную культуру.

Самым большим политическим капиталом из трех сопредседателей партии обладает, несомненно, Владимир Рыжков. Помимо организационно-партийного капитала (Рыжков – держатель партийной печати, то есть первый среди равных сопредседателей, к тому же еще и герой, одолевший дракона российской юстиции на страсбургском ристалище), он обладает еще и симпатиями медийно-либеральной тусовки, а также имиджем наиболее вменяемого и договороспособного среди лидеров оппозиции. Неслучайно его единственного называют в качестве достойного лидера оппозиции такие представители медийного истеблишмента власти как Владимир Познер и Леонид Радзиховский. Неслучайно и то, что, когда от имени протестующих с властью договаривается Рыжков (а также Пархоменко, Акунин, в меньшей степени, Немцов), то договориться получается, а когда пытаются договориться Навальный, Удальцов, и даже Гудков-младший, случается разрыв коммуникации, оппозиция оказывается в вакууме, происходит провокация со стороны власти и, в итоге, – побоище (как это случилось 6 мая). Фактически, тем самым власть пытается проводить селекцию в лагере оппозиции, подавая внятный сигнал: вот с этими будем разговаривать, а на звонки вон тех у нас телефоны будут всегда вне доступа.

У Рыжкова в большей степени, чем у всех остальных оппозиционных лидеров, получается игра на разных полях: он вел самые зубодробительные митинги протеста, одновременно сохраняя нормальные отношения с абсолютно нерукопожатными, с точки зрения большинства оппозиционеров, представителями властного истеблишмента, с той же «Российской газетой», о которой весьма похвально отзывался.

Если предаться неуместным и несвоевременным фантазиям, то у Рыжкова, возможно, единственного протестного лидера (кроме Навального, если Путин сдуру решит его посадить), есть какие-то проблески и намеки на потенциальную избираемость в предстоящей президентской гонке. Помимо уже упоминавшейся лояльности и в системных, и в несистемных кругах, и, что очень важно, в медиатусовке, на него работают такие факторы, как очевидная русскость, не менее очевидная провинциальность, что с учетом антимосковских настроений немаловажно; умеренная интеллигентность, не переходящая в элитарность, публичность, аппаратная эластичность, благодаря которой ему удавалось держаться на плаву и в партии Гайдара, и в партии Черномырдина. Очевидно, что все это зародыши избираемости, потенциал, для актуализации которого необходимо много условий, большая часть которых находится за пределами не только возможностей Рыжкова и его окружения, но и протестного движения в целом.

Левая оппозиция. Парадокс: в России, стране господства левых настроений, нет сильной оппозиционной левой партии, настроенной на взятие власти. Левая оппозиция имеет самую большую социальную базу: 23 млн. человек, по данным Росстата, живет ниже черты бедности, а 60% считают себя бедняками. По данным всех опросов, ценности справедливости больше распространены, чем ценности свободы. Россия явно левая страна.

Почему при таких благоприятных условиях левая оппозиция вот уже 20 лет не может толком родиться, и сегодня, в условиях роста протестного движения, не может структурироваться и стать серьезным субъектом российской политики?

На «левом» направлении российской политики лежат три бревна, брошенные в спешке сбежавшим от нас Советским Союзом. Это КПРФ Зюганова, ФНПР Шмакова и труп советской интеллигенции.

КПРФ имитирует левую партию, имитирует оппозицию, и, занимая своим каменным задом почти весь левый фланг, не пускает туда реальных левых оппозиционеров.

ФНПР выполняет ту же функцию по отношению к рабочему движению.

Роль советской интеллигенции в дистрофии российского левого движения несколько сложнее. Во второй половине XX и в XXI веке, в отличие от XIX, именно интеллигенция была и остается главным локомотивом левых движений во всем мире. По точному определению Юрского, «интеллигенция – это слой с пониженным уровнем эгоизма». Ощущение боли другого сильнее, чем своей. Сочувствие бедным и угнетенным. Защита справедливости. Все эти левые ценностные компоненты и есть портрет интеллигенции. Той самой, которая так раздражает, например, Юлию Латынину тем, что во всем мире путается под ногами у сильных белых мужчин, защищает пресловутые права человека и не дает, наконец, восторжествовать законам социал-дарвинизма. Той самой «прослойки», которая в Советском Союзе частично была уничтожена, частично переплавлена в образованщину, слой с совершенно другой ценностной структурой.

В протестном движении левые – это, прежде всего, Сергей Удальцов, Илья Пономарев и Дмитрий Гудков. С этими именами связаны две интриги. Первая: удастся ли им вместе или по отдельности создать реальную левую оппозиционную партию? И вторая: чем закончится флирт Удальцова с КПРФ? Перефразируя размышления Агафьи Тихоновны из гоголевской «Женитьбы», вот если бы молодую отвагу и энергетику Удальцова да как-то соединить со структурой КПРФ… Прогнозы и по первому, и по второму пункту не слишком обнадеживающие для левых. Руководство КПРФ, хоть и не такое геронтологическое, как их предшественники из политбюро КПСС, но традициям держаться за партийное кресло до гробовой доски также верны. Так что шансы на то, что Удальцова сделают преемником Зюганова, невелики.

В условиях экономики трубы пробиться к рабочим и организовать массовое забастовочное движение, как об этом мечтает Удальцов, вряд ли удастся. Пробить бетонную стену пассивности, армированную шмаковскими профсоюзами и административным ресурсом на местах – задача, если и решаемая, то не теми ресурсами, которыми сегодня обладают левые.

Перспективы левого движения связаны, прежде всего, с ростом настроений солидарности в обществе, с реанимацией того состояния «пониженного уровня эгоизма», который проявился, в частности, в волонтерском движении (Крымск, еще раньше - тушение пожаров), в поддержке PUSSY RIOT и т.д. Умение левых канализировать настроения солидарности, волонтерские движения в левое политическое русло – это вопрос их политического будущего.

Русские националисты. Одна из главных мантр Радзиховского и других охранителей состоит в том, что если оппозиция сможет столкнуть Путина и помешать Чурову в его волшебстве, то на демократических выборах обязательно победят националисты и всех съедят.

Внимательному и памятливому читателю репутация и аналитический потенциал Радзиховского и ему подобных известна (вспомним хотя бы его уверенные прогнозы о невозможности войны с Грузией накануне 08.08.08 или заклинания в декабре 2011, что протест уже сдулся). Но миф об опасности свободных выборов и вообще об угрозе прихода националистов к власти тиражируют и вполне приличные люди. Такое ощущение, что люди вчера родились и открывают мир заново.

Националисты в России пытаются попасть во власть уже много лет. И без большого успеха. Точнее, их успех тем больший, чем более закрытым и непрозрачным является процесс формирования власти. Например, довольно успешной и влиятельной была так называемая «русская партия» в недрах ЦК КПСС – ЦК ВЛКСМ, существовавшая в виде неформальных групп Шелепина и Павлова и имевшая свои влиятельные группы поддержки в толще аппаратов и в среде литературных генералов.

На демократичных прозрачных выборах русский национализм, выступающий под своим именем, а не под псевдонимом, не имеет никаких шансов. В думских выборах 1995 года участвовала партия кристально чистого, концентрированного русского национализма, НРПР Николая Лысенко. Набрала 0,48% и не смогла провести ни одного одномандатника. У национализма разбавленного, прикрытого маской, включенного в какой-то политический салат в качестве компонента, шансов больше. Блок «Власть народу», в список которого вторым номером был включен националист Бабурин, получил 1,61% (первым номером был «плачущий интернационалист» Николай Рыжков). «Конгресс русских общин» (Скоков-Лебедь-Глазьев), с которым русский национализм еще как-то мог связывать свои симпатии (дело было до хасавюртовского соглашения), получил 4,31%. На выборах 1999 года бабуринский РОС получает 0,37%, «Конгресс русских общин», где звезда русского национализма Рогозин играет вторым номером, получает 0,61%, а «Духовное наследие» Подберезкина целых 0,1%. Участие известного генерала-антисемита Макашова дало «Движению в поддержку армии» 0,58%.

Русский национализм избирался в России только под маской: либо клоунской «либерально-демократической» (с электоральным мотивом: «а чё, прикольный старикан»), либо коммунистической, либо державно-номенклатурной. В чистом виде этот товар спроса не имеет.

Видимо, это чувствует - в основном либерально настроенная - аудитория «ЭХА МОСКВЫ», ответившая на вопрос «Нужны ли нам свободные выборы, в которых будут участвовать националисты?» вполне определенно:
89,8% - да, нужны
8,9% - нет, не нужны
1,3% - затруднились ответить

Настроения о недопустимости присутствия русского национализма в российском политическом поле распространены в основном в политизированных и партийных кругах либеральной интеллигенции. Наиболее яркий пример: тандем Новодворская-Боровой, для которого эта тема вот уже год как основная. Но не только. За «стирание националистов ластиком» с политической карты России высказалось большинство делегатов последнего, 17-го съезда партии «ЯБЛОКО»: 54% опрошенных яблочников считают, что националистов вообще не должно быть в демократической России. Даже по отношению к «Единой России» таких непримиримых среди яблочников меньше – 44%. Даже жириновцы достойны большего, с ними не хотят существовать в одном политическом пространстве всего 37%.

Включение националистов в общую протестную волну произошло по инициативе самих националистов и при поддержке Навального (который сам позиционируется как националист) и Каспарова (который, сам не являясь националистом, считает национализм одним из энергетических ресурсов протеста).

Нахождение русских националистов в общем лагере оппозиции – это факт, безусловно и безоговорочно, позитивный. Национализм ластиком не сотрешь и топором не вырубишь. Это не удалось нигде, даже в Германии, где для этого вот уже 67 лет предпринимаются титанические усилия на государственном и общественном уровнях. Националистические партии есть практически во всех странах Европы и мира. Есть они и в парламентах вполне цивилизованных государств. Важны формы проявления национализма. Нахождение в общем русле протеста способствует цивилизованной селекции русского национализма, отсекает его наиболее дикие и ксенофобские формы. Общепротестная среда сходу вытолкнула Тесака (Максим Марцинкевич), пытается более-менее заставить держаться в рамках Дёмушкина и Белова, может способствовать цивилизованному дрейфу Тора, Крылова, Бабурина.

Каких-либо серьезных электоральных перспектив от русского национального сегмента в политике ждать в ближайшее время трудно. Поскольку у него два пути в большую российскую политику. Первый, очень легкий: напрямую озвучить на общероссийском легально-политическом уровне язык, стилистику и энергетику Манежки. Это прекрасно может исполнить Рогозин, которого Путин (если сойдет с ума окончательно) спустит с цепи, чтобы предложить исполнить роль отвязавшейся пушки на корабле. Этот хряк соберет не только весь националистический электорат, раздавив всех бабуриных-демушкиных, как котят, но и выкинет с поля Жириновского, а также сожрет державные голоса у Зюганова и «Единой России», поскольку энергетика и стилистика Манежки – это не только и не столько национализм, сколько похоть сильной руки. Крайне малая вероятность этого варианта в том, что, открыв ЭТУ клетку, закрыть ее данному открывальщику будет не под силу. Выпущенный на одну площадку с Путиным, Рогозин (или любой другой в этом амплуа) схарчит национального лидера за полгода. Такие-то вещи Путин хорошо чувствует. Поэтому будет держать его в аппаратной клетке, неважно, где она будет находиться – в Брюсселе или на Краснопресненской набережной.

Второй путь русского национализма нереализуем ввиду неподъемной тяжести завалов на этом пути и отсутствия фигур, даже близко соразмерных масштабам этого пути. Речь идет о том, чтобы не просто вербализовать, а политически актуализировать то, что называется РУССКИМ ВОПРОСОМ, или точнее, ПРОБЛЕМОЙ РУССКОГО НАРОДА. Потому что этот вопрос, несомненно, существует и, скорее всего, действительно является ключевым. Вряд ли кому-то из сегодняшних русских националистов под силу составить реальную, а не мифическую дорожную карту (типа жидомасонского заговора, или необходимости привилегий для русских, наподобие привилегий для индейцев в США) решения этого вопроса. Включая вопрос о месте русского народа в превращении россиян в политическую нацию, вопрос о сохранении полиэтничности и культуры народа и т.д. Вопрос этот отнюдь не решается «автоматически» в русле общей демократизации и обеспечении сменяемости власти. Так что работы для русских националистов достаточно. Правда, работников нужного размера не видно. Если уж Солженицыну с Лихачевым такая дорожная карта оказалась «невподым»…

Путь второй: «параллельная Россия»
Чисто физиологическое отвращение к институтам действующей власти неизбежно порождает второй, а по массовости участия, возможно, и первый, тренд протестного движения: создание параллельных структур, в частности, альтернативного парламента. Попытки такого рода были предприняты и ранее, наиболее известной была Национальная ассамблея во главе с Гарри Каспаровым, который, как и положено гению, опередил общественные настроения и промахнулся с этим проектом во времени.

Сегодня «альтернативный парламент» как некий коллективный орган руководства протестным движением весьма востребован, прежде всего, из-за дефицита легитимности любого, кто пытается что-либо говорить или делать от имени этого самого движения. Первоначальная установка на привлекательность «безлидерского» протеста сменилась раздражением по поводу отсутствия легитимного штаба. Очарование отсутствием «лидерства-начальства» сменилось массовым возмущением по поводу отсутствия «лидерства-головы». Одиннадцать месяцев самозванства в протестном движении могут закончиться 7 октября, когда оппозиция проведет выборы в единый Координационный совет, состоящий из 45 человек. 30 по «единому избирательному округу», по 5 от либералов, националистов и левых. Предварительный опрос выявил вполне ожидаемого лидера праймериз – Алексея Навального.

Организаторы ожидают, что кандидатов будет выдвинуто около 100 человек, из которых каждый избиратель должен выбрать своих собственных 45 депутатов «парламента мечты».

Можно довольно долго перечислять недостатки и узкие места этого проекта, начиная с произвольно (при любом тендере) выбранной платформы для голосования, и заканчивая неопределенностью круга голосующих (выбирают лидеров оппозиции, а голосует кто угодно, включая нашистов) и загадочной формулой, при которой за кандидатов курии левых голосуют либералы и националисты. Скорее всего, эти выборы можно было бы провести по более непротиворечивым правилам. Однако совсем избежать противоречий в формальной системе невозможно (спасибо Курту Гёделю с его теоремами о неполноте). Противоречия и изъяны системы голосования – это комариные укусы по сравнению с главной бедой этого проекта.

Угроза пришла из самой сердцевины протестного движения, от руководства РПР-ПАРНАСА, принявшего резолюцию об ошибочности выборов объединенного КС, поскольку, мол, любая конкуренция между лидерами оппозиции чревата угрозой раскола. Справедливость или несправедливость данной аргументации, во-первых, уже невозможно обсуждать, поскольку решение состоялось, а, во-вторых, не имеет никакого значения, поскольку эта резолюция имеет все признаки самосбывающегося пророчества. По типу прогнозов о банкротстве банка, которые это банкротство сами и вызывают. Если РПР-ПАРНАС, в целом, против выборов в КС (против выступили Рыжков и Касьянов, а Немцов и Яшин участвуют в выборах), то «альтернативный парламент» уже гарантированно имеет здоровенную пробоину в своей легитимности. Если предположить (что вполне вероятно), что в выборах в КС не примут участие яблочники, то раскол произойдет по линии: уличный протест – основные партийные структуры оппозиции. Ситуацию не стоит драматизировать, поскольку за несколько месяцев протестного движения участники его оргкомитетов научились избегать лобовой конфронтации и публичного битья посуды. Однако, чтобы преодолеть этот назревающий раскол, им придется приложить массу усилий и изобретательности. Но главное, что процесс структурирования протестного лидерства - это даже не первый этап и даже не фундамент построения «параллельной России». Фундаментом является дорожная карта демонтажа путинского режима и перенос правил и норм из России параллельной в Россию реальную, стоящую на Земле и занимающую на той Земле седьмую часть суши.

Путь третий: «эксперты-правозащитники при Чингис-хане»
Раскол оппозиции на системную и несистемную – это проявление того морального выбора, который вот уже скоро 100 лет делает русская-советская интеллигенция. Эмигрировать или стать буржуазным специалистом? Идти работать в котельную или вступить в партию, чтобы «улучшать ее изнутри»? Сегодня этот выбор принимает вид альтернативы: членство в общественных палатах, советах при Президенте, экспертных советах при Правительстве и отдельных министерствах.

Грешно судить людей за то, что они в советские годы делали выбор не в пользу котельных. Сегодня ситуация иная. Чистоплотность стоит не так дорого. Вопрос формулируется иначе: насколько реально сегодня «влиять на власть» изнутри, как это провозглашают своей целью эксперты-советники? Каков окончательный вектор, итоговый баланс пребывания известных репутационных людей в привластных палатах-советах?

Три наиболее заметные организации такого рода: Общественная палата РФ, Совет по правам человека и развитию гражданского общества при Президенте и Экспертный совет при Правительстве. Притом, что членство в каждой из этих структур имеет общий знаменатель – привластность, имеются и отличия.

Самое неприличное место в этом ряду – это Общественная палата. Это контора, созданная властью в качестве вертикали гражданского общества, и члены этой конторы, назначенные Президентом, хотят они этого или не хотят, являются имитаторами гражданского общества.

Когда ордынцы устроили пир на досках, положенных на тела плененных русских князей, можно допустить, что среди участников пира были совестливые и тонко чувствующие люди. Возможно, некоторые из них даже пытались утешить несчастных, чьи предсмертные крики ранили их души. Но вес этих «праведников» также участвовал в дроблении костей жертв тогдашнего режима, как политический и общественный вес сегодняшних привластных экспертов и правозащитников участвует в размазывании печени оппозиционеров по асфальту.

С Президентским советом по правам человека ситуация казалась иной в бытность Президентом Медведева. Неловко утверждать, что все эти люди – идиоты. Но допустим, что и после второго срока Ходорковского и Лебедева, после войны с Грузией и еще сотни менее оглушительных, но вполне внятных знаков, эти люди слышали и видели только четыре слова: «свобода лучше, чем несвобода». Допустим, они и вправду верили, что, напоминая Медведеву эту фразу при каждой встрече, можно при живом Путине склонить власть к демократическим преобразованиям. Но что делать с рокировкой 24 сентября? Как после этого объяснить себе и миру свое присутствие в этом «совете»? Совете – кому? Медведеву?! Или, что еще смешнее, Путину?! Консультировать крокодила по вегетарианской диете? Как говорится, «милая, ну ты же умная женщина, придумай, как мне это объяснить!» Наиболее умные и публичные из федотовского Совета, такие как Елена Панфилова и Дмитрий Орешкин, постарались спокойно, сохраняя достоинство и репутацию, уйти из этого малопристойного заведения. Оставшиеся будут объяснять населению, что крокодил уже вместе с антилопой сожрал кусок водоросли, и это заслуживает аплодисментов как начало поворота к полному и окончательному вегетарианству.

Экспертный совет при Правительстве – это структура принципиально иная. Да, Правительство страны возглавляет, увы, полный ноль. Но Правительство – это та контора, которая постоянно принимает какие-то конкретные решения, прежде всего, в экономической сфере, способные изменить жизнь людей к лучшему или к худшему. Поэтому когда туда идут такие профи в своей сфере, как, например, транспортник Михаил Блинкин, регионалист Наталья Зубаревич, или юрист Тамара Морщакова, это дает шанс повысить качество управленческих решений. Когда там заседают банкиры Дмитриев, Вьюгин, Гришанков, или отраслевики типа металлурга-миллиардера Лисина, или Даниленко из «Союзмолока», это их лоббистские дела. Когда в Совет включают придворных «социологов» Федорова и Ослона, это вообще ничего не значит, кроме знака поощрения им лично за многолетнюю преданную службу.

Для многих членов Совета при Правительстве это членство дает возможность чуть лучше делать свою сугубо неполитическую профессиональную работу. Для таких членов Совета, как Ирена Лесневская, тех же Тамары Морщаковой и Елены Панфиловой, имеющих не только профессиональную, но и заметную общественную репутацию, моральный вес в обществе, членство в Совете может уже ближайшей осенью стать проблемой. Да и для остальных тоже, в зависимости от того, как именно поведет себя Правительство в ситуации возможно «горячих» осени и зимы 2012 года, встанет выбор между репутацией и близостью к центрам принятия решений. Когда в Общественной палате останутся одни гусевы и шевченки, в президентском совете одни федотовы, а среди правительственных экспертов одни федоровы и ослоны, власть долго не продержится.

«Пытаются говорить на языках, продолжения которых не знают»
Задача, которую пытается решать оппозиция, а именно, демонтировать авторитарный режим, зачистивший все политические и околополитические поля, совершенно не решаема, если ее пытаться решать в логике и методами одного направления.

Сменить власть на выборах не дадут чуровы и данилкины.

Заставить власть уйти путем давления улицы? Без насилия невозможно. Насилия не хочет и постарается не допустить 99% оппозиции.

«Влиять на власть», как к этому призывает Ксения Собчак? Улучшать ее изнутри, как это пытаются делать «правозащитники при крокодиле»? Можно мы не будем обсуждать это направление?
Когда выступают апологеты каждого из направлений: «выборного», «уличного» и «экспертного», хочется адресовать им реплику, брошенную героем старой советской комедии «Кин-дза-дза»: «Ты все время пытаешься говорить на языках, продолжения которых не знаешь».

С помощью такой, однолинейной тактики решаются только простые задачи. Задача, стоящая перед российской оппозицией сегодня, на несколько порядков сложнее. Такие задачи решаются, как правило, только с помощью комбинации разных тактик и разных инструментов. Современное сражение выигрывается взаимодействием разных родов войск. Одна пехота или одна авиация войну не выиграет. Пчелиный улей добывает нектар, осуществляя с помощью пчелиного танца взаимодействие между тремя видами пчел-фуражиров: разведчики ищут новые источники нектара, активные пчелы-фуражиры собирают нектар с разведанных лугов, пассивные ждут данных разведки. При истощении нектара на разведанном лугу, активные фуражиры становятся пассивными и начинают тусоваться около улья, а бывшие пассивные к тому времени уже летят на разведанный луг.

Одной из первоочередных задач оппозиции является создание языка взаимодействия между ее различными группами. Пока такого языка нет. Доминирует язык взаимных обличений.

Сменить путинский режим можно только при взаимодействии всех основных тактик: наращивании партийной мускулатуры с обязательным участием в выборах по существующим правилам с одновременной эскалацией кампании гражданского неповиновения и митинговой активности.

Настоящий протест в России только начался. Первые результаты уже налицо: победа оппозиционных кандидатов на выборах мэров в Ярославле, Тольятти и Черноголовке, а также почти треть мандатов на муниципальных выборах в Москве. Оппозиционный клин начал понемногу вбиваться в монолит путинской власти. Раскол путинской вертикали уже наметился по самым разным направлениям. Дело PUSSY RIOT раскололо общество совсем не так, как раскалывали предыдущие знаковые дела. Против государственного обвинения выступили уже многие «запутинцы». Самостоятельную позицию стали занимать люди самого ближнего круга. Чего стоит, например, заявление Шойгу, что «народ истосковался по честным выборам»? То есть, все предыдущие были нечестными? Вряд ли, конечно Сергей Кужугетович завтра придет на Болотную. Но вот насчет послезавтра, то уже как фишка ляжет. Я, например, хорошо помню гамлетовские метания партхозначальников и в 1991, и в 1993 году, когда они решали для себя, на чью сторону встать и каким богам молиться.

Одна из формул победы оппозиции выглядит так: частичная победа на выборах в местные и муниципальные органы власти при поддержке кампании гражданского неповиновения и уличной активности в случае массовых фальсификаций. Затем создание структур поддержки представителей оппозиции во власти и в муниципальных органах. Вот где настоящее место экспертов и интеллектуалов! Не Путину с Медведевым советовать, а Кичановой с Кацем! Оно, конечно, не так хлебно и престижно, но зато честно и для репутации экспертов куда как полезнее.

Осенью 2012 российский протест не победит. Но от того, как он сработает и на выборах, и на улице, и в своих собственных штабах, – зависит, будет ли следующая «зима долгой», или всё-таки обычной, как заслуживает Россия в условиях глобального потепления.
 

Print version
EMAIL
previous THE BRIDGE THAT COLLAPSED. HISTORIAN IGOR LUKES ABOUT THE BEGINNING OF THE COLD WAR |
Petr Vagner
UKRAINIAN OPPOSITION: TOO WEAK TO WIN, TOO STRONG TO LOSE |
Мыкола Рябчук
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.