ISSUE 2-2010
INTERVIEW
STUDIES
Ростислав Павленко Виктор Замятин
RUSSIA AND SEVASTOPOL
Владимир Воронов Oleksii Izhak
OUR ANALYSES
Mykola Riabchuk Отар Довженко
REVIEW
Алена Гетьманчук
APROPOS
Petrovich Ivan Sidorov


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
RUSSIA AND SEVASTOPOL
«ГОРОД РУССКОЙ СЛАВЫ»
By Владимир Воронов | журналист, Российская Федерация | Issue 2, 2010

        Крымско-татарская общественность яростно требует переименовать Севастополь в Ахтиар (или Акьяр): таково, якобы, его «историческое» имя. От исторической правды это весьма далеко. Потому как была некогда рыбацкая деревушка Ак-Яр, но вовсе не на месте Севастополя, как такового, а на северном берегу. А прочие бухты, где, после завоевания Крыма,  русские моряки стали обустраивать город-крепость, были пустынны и безлюдны. Кстати, ведь и в состав «полуавтономного» Крымского ханства те места никогда не входили, будучи частью одного из вилайетов Османской империи. Так что Ахтиар и Севастополь — вещи совершенно разные. Да и почему тогда деревушка Ахтиар, а не античный Херсонес, на руинах которого и раскинулся ныне Севастополь? Впрочем, если уж говорить о корнях действительно исторических, то в их поисках можно без затей докопаться не только до древних греков, но еще и скифов, римлян, византийцев и генуэзцев. Чуть не забыл — тут еще отметились и готы, и гунны, и даже хазары.
        А вот кому-то кажется, что Севастополь всегда был только «городом русской славы». Во всяком случае, сам я долго воспринимал этот расхожий штамп как данность. Однако знакомство с исторической литературой и подшивками старых газет убедило, что это не совсем так. По крайней мере, до 1917 года в России столь пышно Севастополь не именовали никогда — даже после знаменитой обороны города 1854 – 1855 гг. Тезис про «город русской славы» не звучал даже во время пышно отмеченного полувекового юбилея севастопольской обороны. И, разумеется, никакого «города русской славы» не было (и быть не могло) в официальной советской риторике до начала войны с Германией. Авторство звучного слогана приписывают Нине Ониловой, пулеметчице, погибшей при обороне Севастополя 7 марта 1942 г. В изложении адмирала Николая Кузнецова, тогдашнего народного комиссара Военно-морского флота, пулеметчица написала такие проникновенные слова: «Слава русского народа — Севастополь. Гордость русского народа — Севастополь».[1] Однако же в оригинале это звучало несколько иначе: «Слава русского народа — Севастополь! Храбрость русского народа — Севастополь! Севастополь — это характер русского советского человека, стиль его души. Советский Севастополь — это героическая и прекрасная поэма Великой Отечественной войны». И прозвучали эти слова уже после смерти пулеметчицы Ониловой — в репортаже военного корреспондента ТАСС Александра Хамадана, впоследствии тоже погибшего. По версии корреспондента, это была как бы заочная полемика пулеметчицы с писателем Львом Толстым, которую она вела на полях его книги. Все это отдает пропагандой, типичной для того времени. И сразу вспоминается легендарная фраза, приписываемая погибшему при обороне Москвы политруку Клочкову: «Велика Россия, а отступать некуда: позади Москва!». Но кто мог сохранить для истории, какие бы то ни было, слова политрука, если не осталось ни одного свидетеля — в том бою погибли все?! И послевоенное расследование Главной военной прокуратуры обстоятельств того боя показало, что слова Клочкова — выдумка журналиста газеты «Красная звезда» Александра Кривицкого. Вот и в этом случае, скорее всего, дело обстояло именно так: сомнительно, что в окопе и на поле боя у пулеметчицы были возможность и время для историко-философских экзерсисов. Так что автором слогана, видимо, надо считать журналиста Александра Хамадана. Однако после сдачи Севастополя о «городе русской славы» не заикаются: странно было бы награждать таким титулом город, который не сумели отстоять. К тому же, куда логичней было бы тогда именовать Севастополь городом советской славы – его же в 1941-1942 г. защищали, а потом отвоевывали в 1944 г. советские войска. Вновь звучный слоган появился в употреблении много лет спустя, тая в себе значение уже конкретное и политическое. И какое-то время его частое употребление было, скорее, одним из элементов ретуширования того факта, что из Крыма были депортированы народы, населявшие полуостров – крымские татары, греки, армяне, болгары.
        Слоган, надо сказать, красивый, прижился. Однако же наиболее массированно употреблять его стали, как ни странно, после 1991 года — в целях чисто политических, пропагандистских, а вовсе не для восстановления исторической правды. Не особо удивляет неприятие этого слогана у политиков украинских,  доходящих в его отрицании, порой, до абсурда. Так, в мае 2008 г., директор Центральной телерадиостудии Министерства обороны Украины Владлен Литвиненко возмущался: «Как сегодня говорят, “Севастополь – город русской славы”. Но извините, любой специалист по истории скажет, что основные герои крымской войны – это моряки. А откуда они брались? 99% кораблей, что принимали участие в войне, строились в Херсоне и Николаеве. ...А экипаж этих кораблей формировался там, где эти корабли строились. То есть, герои этой войны – украинцы».[2] В связи с этим Министерство обороны Украины планировало финансировать съемки блокбастера о Крымской войне, где должно быть «правильно»: «Мы хотим рассказать правду о той войне, – твердил Владлен Литвиненко. – Правду о том, что это украинская победа».[3] Остается лишь посочувствовать чиновнику, понятия не имеющему не только о тогдашних принципах формирования экипажей, но даже по сей день не знающему, что никакой победы и вовсе не было — ни украинской, ни русской — ведь Севастополь был сдан, а Крымская война бесславно проиграна.

Город эллинской славы
        Но, по большому счету, все эти споры о национальной принадлежности славы Севастополя беспредметны, в его истории хватает эпизодов вовсе не героических. Да и вообще его история вовсе не исчерпывается лишь последними 227 годами. На окраине Севастополя по сей день можно лицезреть руины древнего греческого полиса Херсонес. Херсонес Таврический основан в 529/528 г. до н.э. греками-колонистами, выходцами из Гераклеи Понтийской. Примерно до II века до н.э. Херсонесу удавалось сохранить свою независимость. Однако затем полис вынужден был принять военную помощь против скифов у понтийского царя Митридата VI Евпатора, потеряв свою независимость, став придатком Боспорского царства, хотя время от времени, в своих интересах, римляне объявляют Херсонес “свободным городом”. А еще Херсонес славен своими христианскими традициями: его посетил путешествующий святой апостол Андрей Первозванный,  в этом городе принял мученическую смерть муж апостольский святой и папа римский Климент, там же умер в ссылке святой Мартын исповедник, в 861 г. здесь святой равноапостольный Кирилл обрел мощи святого Климента, здесь же, согласно преданию, он и создал азбуку-кириллицу. В IV – V вв. н.э. Херсонес – один из форпостов Римской империи, сдерживавший натиск варварских орд.
        С V века Херсонес входит в состав уже другой империи, Византийской, именуясь чуть иначе – Херсон. Позже, в летописных источниках Киевской Руси город именуют Корсунь. Считается, что именно из Корсуни христианство и начало свое триумфальное шествие по Древней Руси. Летописи отмечают, что в ходе русско-византийской войны 988 года киевский князь Владимир после многомесячной осады овладел Корсунью. Что и позволило киевскому князю, если верить летописям, провести серию успешных дипломатических переговоров с Византийской империей, убедив, помимо прочего, императора Василия II отдать в жены “варвару” свою сестру  Анну. Правда, византийские источники об этом событии ничего не говорят. Древнерусские же летописные своды утверждают: именно в Корсуни Владимир принял христианство, пройдя обряд крещения. И, вернувшись оттуда, приступил к крещению уже Киевской Руси. Так или иначе, на территории Херсонесского заповедника сохранилась купальня, в которой, по преданию, и был крещен князь Владимир.
        А город вернули византийцам. С XIII века Крым становится объектом вторжения то татарских орд, то турок-сельджуков. В 1299 г. Херсонес захватила и разорила орда татарского хана Ногая, но город поднялся вновь. Затем хозяевами Крыма стали генуэзцы, при которых Херсонес именовали Сарсон. Это был уже закат некогда славного города, поскольку генуэзцы так и не смогли защитить его от внешнего врага. В 1363 г. Херсонес захватил и разграбил великий князь Литовский Ольгерд. В 1397 году Херсонес был захвачен и разрушен уже великим князем Литовским Витовтом. А в 1399 году город был уничтожен татарскими ордами хана Едигея, после чего больше не поднялся.
        В 1475 году в Крыму высадились турецкие войска, без особого труда захватившие последние генуэзские крепости. Так начался 300-летний период османского владычества в Крыму. Территория бывшего Херсонеса (и будущего Севастополя) вошли в состав Кефинского вилайета Османской империи. А вот в состав Крымского ханства, вассала Османской империи, как уже сказано выше, она не входила. Впрочем, и не было в том месте тогда уже ничего — лишь руины и безлюдные бухты.

Ключ от Черного моря
        История  собственно Севастополя  началась после поражения Османской империи в русско-турецкой войне 1768 – 1774 гг. и русского завоевания Крыма. 2 мая 1783 г. в Ахтиарскую гавань, что не столь далека от руин древнего Херсонеса, вошла русская эскадра, началось обустройство военно-морской базы. А на следующий год, когда по указу императрицы Екатерины II город обрел имя Севастополь[4], там уже была действующая военно-морская база – 26 боевых кораблей русского флота и четыре тысячи матросов и офицеров. К 1792 г. Севастополь насчитывал 15 тысяч жителей, а к его порту было приписано уже 58 боевых кораблей с 1322 орудиями и свыше 9 тысяч моряков. В 1822 г. из 25-тысячного населения города штатскими были менее... 500 человек. Собственно, здесь все изначально привязано к военному флоту и только к нему: это город-база, существовавший (и существующий) исключительно для военных моряков, больше ни для чего. В свою очередь, Черноморский флот – российский, советский и снова российский – мог существовать только в Севастополе. Это нагляднее всего понимаешь, видя севастопольские бухты своими глазами – природа, словно специально, создала их для кораблей. Другого такого места больше нет на всем российском черноморском побережье.
        Бросаешь взгляд уже на карту и понимаешь: опираясь на Севастополь, можно держать руку на пульсе всего Черного моря, что временами не без успеха и делала Российская империя. Военно-морские эксперты выделяют три стратегические задачи, для реализации которых России и требовалось создать Черноморский флот. «Первая заключалась в завоевании господства в Черном море. Это позволило бы вести активную монопольную торговлю... Россия могла также контролировать всю торговлю по Днестру и Дунаю. Господствующий флот России, в случае войны, обеспечивал бы постоянную угрозу высадки десанта в самое сердце Османской империи – Стамбул. Таким образом, эта задача была главной для нашего флота».[5]
Вот только именно эту, свою главную задачу, базирующийся в Севастополе Черноморский флот так никогда и не сумел выполнить. Не смог он и предотвратить вражеские рейды. Так, в августе 1787 года, турецкий флот, без какого-либо противодействия со стороны Черноморской эскадры, спокойно высадил крупный десант на Кинбурнской косе, который, опять-таки, без участия российских военных моряков был ликвидирован лишь усилиями «сухопутчиков». Собственно же российская эскадра, выйдя из Севастополя на поиск турецкого флота, понесла потери, но не от турок, а во время шторма: утонули линейный корабль и фрегат.
        Потом были и победы на море, и предотвращенные турецкие десанты. Однако самостоятельной и, тем паче, стратегической роли Черноморский флот России так никогда и не сыграл, решая задачи весьма ограниченные – прикрытия флангов сухопутной армии, «классические задачи прибрежного флота, действующего в интересах армии».[6]
        Однако базирование лишь на Севастополь имело и свои минусы: так и не была создана разнесенная, альтернативная система базирования. Что во всей красе и проявилось во время Восточной (Крымской) войны: база, оторванная от главных коммуникаций страны, так и не смогла защитить. И, лишившись ее, страна потеряла Черноморский флот. Да и позже положение особо не переменилось: создание аналога Севастополя на Кавказском побережье потребовало бы колоссальных затрат и создания немыслимой транспортной инфраструктуры — империя не потянула. К чему, казалось тогда, лишняя морока, когда все уже есть и верфи под боком, в Николаеве, а турок так слаб... С этим наследством маршировал дальше и Советский Союз, тоже не потянувший еще одну серьезную систему базирования флота. Да и зачем – с турками тягаться, весь флот которых тогда во много крат уступал Черноморскому? Советский флотоводец Николай Кузнецов в своих мемуарах вспоминал, как военные моряки перед войной пытались убедить Сталина, что нельзя все сосредоточивать в одном месте. Тщетно: вождь поползновения адмиралов пресек, потому как и средств на дублирование системы не было, да и представления о морской стратегии у него были свои — как выяснилось в 1941-м, ошибочные.

Мечта о Проливах
        Но не будем забегать вперед. Свою роль главного военно-морского форпоста Российской империи в Черноморском бассейне Севастополь до поры играл успешно. Базировавшийся на него флот не раз создавал туркам серьезные проблемы, порой одерживал серьезные победы. С опорой на Севастопольскую базу российский флот вел боевые действия во время войн с Турцией 1806 – 1812 гг., 1828 – 1829 гг., 1853 – 1856 гг. и 1877 – 1878 гг. Однако надо признать, что исход русско-турецких войн ни разу не был решен на море – только на суше. Да и полностью очистить Черное море от турецких кораблей, сделав его «русским», ни в одной из войн флот так и не смог, хотя и пытался. Несмотря на это, российские адмиралы и генералы не раз дебатировали заманчивую идею удара в самое сердце Османской империи – высадки морского десанта на Босфоре.[7] Планы высадки 30-35-тысячного десанта обсуждали и в 1870 – 1890- е гг. Но флот, как оказалось, и в лучшие времена едва осилил бы доставку 8 тысяч человек.[8] Так что подобная задача оказалась не по плечу стратегам Российской империи.
        Но главный «прокол» флотоводцев  той эпохи в ином: они так и не сумели создать флот, способный выполнить свое, едва ли не основное, предназначение – предотвратить высадку чужих сил на своем берегу и защитить собственную базу. Не во всем были, конечно, виноваты адмиралы, львиная доля вины, наверняка,  ложится на императора Николая I, уповавшего на свою сухопутную армию, крупнейшую в Европе – почти миллион солдат и офицеров. Однако, хотя вести войну пришлось на, казалось бы, привычном театре военных действий (ТВД) и, поначалу, с противником, изученным досконально, но в ходе войны правила резко поменялись. Эпицентр войны «вдруг» переместился прямо в главную военно-морскую базу России на Черном море, к чему не оказались готовы ни генералы, ни адмиралы Его Императорского Величества. А начиналось все, казалось бы, красиво. Весной 1853 г., в очередной раз, обострились отношения России и Турции. Император Николай I  решил было вывести вековечного врага из игры одним ударом – взяв Константинополь внезапной высадкой 16-тысячного десанта. Но затем от идеи отказался. Антон Керсновский[9] уверяет, что «блестящее состояние Черноморского флота... безусловно, допускало эту смелую операцию, однако против нее восстали дипломаты школы Нессельроде[10], робкие натуры, которых пугал ее размах и решительность... Рутинеры военного дела, скептически относившиеся к десантным операциям, поддержали дипломатию и настояли на отмене десанта».[11] Однако не в одних лишь дипломатах и рутинерах было дело: сколь «блестяще» было на деле положение во флоте, показали дальнейшие события. Черноморский флот явно был не готов к проведению столь беспрецедентно-мощной операции: 16 тысяч пехотинцев они не перебросили бы, да и маловато было бы таких сил для нанесения смертельного удара Османской империи. А уж одновременно проводить десант, снабжать его морем, защищая и растянутые коммуникации, и свое побережье — это как-то уже многовато для державы мощной, но никак не морской...
        Но Российская империя, не просчитав всей глубины последствий и расстановки сил в Европе, все же, устремилась на Турцию с грацией слона. С целью оказания политического давления на Османскую империю  Петербург, 1(13) июня 1853 г.[12], рвет дипломатические отношения со Стамбулом. 21 июня (3 июля) 1853 г. российские войска вступают в дунайские княжества, Молдавию и Валахию, формально находившиеся под «защитой» Турции. Последняя же формально объявила войну лишь 4 (16) октября 1853 г. Погромить турецкий парусный флот русские моряки смогли 18 (30) ноября 1853 г.: битва у Синопа стала последним в истории сражением парусных флотов. Свою задачу Черноморский флот под командованием адмирала Нахимова выполнил лихо: за несколько часов шесть российских линейных кораблей, при поддержке двух фрегатов и трех пароходов огнем 720 орудий, уничтожили семь турецких фрегатов и четыре корвета. Вот только  эта блистательная победа стала прологом Севастопольской драмы 23 декабря 1853 г. (4 января 1854 г.) в Черное море вошли - соединившиеся с турецким флотом -  французская и британская эскадры, российский же флот Проливы «запечатать» не смог. 15 (27) марта 1854 г. Великобритания и Франция объявили войну России, а уже в апреле британо-французский флот подошел к Одессе, почти беспрепятственно бомбардировав ее. Черноморский флот эффективно воспрепятствовать этой бомбардировке не смог. Как не смог он позже защитить от бомбардировок Очаков, предотвратить высадку союзных сил под Варной (где англо-французские войска стали сосредоточиваться для дальнейшего броска), не удалось сорвать и прорыв французских и британских кораблей в Азовское море. 14 (26) июня 1854 г. англо-французский флот бомбардирует укрепления Севастополя – вновь русский флот оказался бессилен помешать этому.
        А 2(14) сентября 1854 г. антироссийская коалиция успешно проводит десантную операцию в Евпатории. Черноморский флот помешать высадке рокового для исхода войны десанта не сумел. Разгромив русские войска в битве при Альме, союзники двинулись к Севастополю. 10 (22) сентября 1854 г. главнокомандующий русскими войсками в Крыму Меньшиков приказал затопить корабли, дабы предотвратить неприятельскому флоту доступ на рейд Севастополя. Экипажи затопленных кораблей и снятые с кораблей орудия пошли на усиление сухопутной обороны крепости. Осада главной военно-морской базы русского Черноморского флота началась 5(17) октября 1854 г. и длилась почти год. Эту беспримерно кровавую баталию описывать не буду – любой желающий найдет массу источников и литературы по этой теме. 27 августа (8 сентября) 1855 г., после ожесточенной схватки, французские войска овладели ключевой точкой обороны Севастополя – Малаховым курганом. После чего удержание крепости потеряло смысл, и в ночь на 29 августа (10 сентября) 1855 г. русские войска покинули южную сторону Севастополя, перейдя по наплавному мосту на Северную сторону. Морская крепость была взята с суши, и ее падение решило исход всей Восточной войны.
        Героизм русских моряков, солдат и офицеров, оборонявших Севастополь, общепризнан. Равно как мужество их противников. Но вот профессионализм российских военачальников военные эксперты дружно оценили «ниже плинтуса»: «Их тактика отстала на полстолетия», – так выразился после сражения на Альме маршал Франции Сент-Арно.[13] Российские генералы и адмиралы, хотя героически «пачками» гибли в штыковых атаках, но дельно руководить своими войсками просто не умели, воевали так, словно на дворе был все еще год 1812-й. Если на первом этапе оборона Севастополя имела смысл, то затем она превратилась в кровавую мясорубку, и после приступов июня 1855 г. его оборона потеряла всякий смысл. Крепость надо было эвакуировать, пожертвовав руинами, зато сохранив, как минимум, те полсотни тысяч защитников Севастополя, которые уже совершенно бесцельно были положены там, в июле-августе 1855 г. Падение Севастополя решило исход Восточной войны. Но цена 349-дневной обороны Севастополя ужасающа: русские войска потеряли, по разным оценкам, от 84 до 128 тысяч человек, союзные – около 70 тысяч.
        А России, получившей жестокий урок, пришлось заново отстраивать все: и крепость, и флот. Однако, в полной мере, уроки Крымской кампании, как показали дальнейшие события, так и не были учтены. Например, не была создана система разнесенного базирования, потому с возможным падением Крыма, Черноморский флот неизбежно лишался своих баз – нормальной системы резервного базирования на Кавказском побережье создать не удалось ни при Александре III и Николае II, ни при Сталине, ни позже.
        Во время Первой мировой войны 1914 – 1918 гг. Черноморский флот России не совершил ничего выдающегося, хотя некоторые современные военно-морские эксперты и утверждают, что «в целом, боевые задачи, поставленные перед Черноморским флотом в годы войны, были выполнены успешно».[14] Этот вывод обосновывают тем, что флот не допустил высадок вражеских десантов, «вел активную борьбу на коммуникациях противника и по защите своих морских сообщений, осуществлял блокаду Босфора, производил активные минные постановки у берегов противника, вел борьбу с надводными кораблями, подводными лодками и авиацией, наносил артиллерийские и авиационные удары по вражеским базам и портам».[15] Однако все эти утверждения, как и уверения, что действия по срыву морских перевозок были очень успешны, вызывают сомнение. Флотская разведка оказалась столь отвратительна, что Черноморский флот прозевал внезапное нападение германских и турецких кораблей 16 (29) октября 1914 г. на Севастополь, Феодосию, Одессу и Новороссийск. Российская Ставка верховного главнокомандования была в шоке. Каким образом Черноморский флот, безраздельно господствуя в море, подвергся внезапному нападению в собственных базах? Да еще и дал после этого противнику возможность безнаказанно уйти!
         Не сумел базирующийся на Севастополь флот и в дальнейшем эффективно препятствовать прорывам кораблей противника к российским берегам. Особо много неприятностей российскому командованию доставили крейсер «Бреслау» и линейный крейсер «Гёбен». Действенной же блокады Босфора тоже не было, хотя эпизодически Черноморский флот и действовал там. Зато российские корабли потопили, по неподтвержденным данным, около 60 не особо крупных транспортов и 3000 парусных или парусно-моторных шхун.[16] Цифра, конечно, впечатляет, однако потеря этих парусников на живучести черноморских коммуникаций Турции почему-то сказалась несильно. Главное, обладая стратегическим перевесом в Черном море, российские флотоводцы в полной мере воспользоваться им не сумели: флот решал задачи частные, сиюминутные, тактические или, в лучшем случае, оперативные. Так и не став оружием действительно стратегическим. Прорабатывался, правда, план морского десанта на Босфор, но воплотить его в жизнь не рискнули. Хотя в 1915- 1916 гг. шанс на успех такой операции был как никогда велик. «С 1881 по 1914 год, – пишет военный эксперт, кадровый офицер Андрей Панов, – т.е. 33 года, перед Черноморским флотом России стояла задача сформировать силы, способные в результате десантной операции захватить черноморские проливы. Именно столько времени спал на печи Илья Муромец перед совершением своих подвигов. Но и этого срока не хватило России для совершения подвига на Черном море».[17]

Варфоломеевские ночи «города русской славы» (или Увековеченные каратели?)
        А потом наступил страшный 1917-й: самодержавие рухнуло, армия и, особенно, флот разлагались на глазах, матросы стремительно «революционизировались», ни о каких активных боевых действиях на Черноморском ТВД и речи уже идти не могло. В марте 1917-го на Балтийском флоте озверевшие матросы вырезали офицеров десятками, на Черном море тоже убивали – пока еще «умеренно». Затем настала черная осень большевистского переворота, и в Крым пришел настоящий Апокалипсис: с 16 декабря 1917 г. революционная матросня начала охоту на офицеров, морских и сухопутных, по всему Крыму. Особенно усердно резали морских офицеров в Севастополе – там же был и штаб флота, да и отставников проживало немало. Офицеров вылавливали на вокзале и на улицах Городского холма, где было полно офицерских квартир. Их расстреливали, закалывали штыками, вывозили в море и топили – живых и мертвых. Из 128 убитых тогда в Севастополе офицеров лишь восемь были сухопутными, остальные – моряки. Еще были среди убитых священники, лица совершенно гражданские, женщины и дети, глубокие старики-отставники. Те дни прозвали первой севастопольской резней. Поскольку вскоре состоялась очередная: с середины января по конец февраля по всему Крыму прокатилась ужасающая волна красного террора. Бывших офицеров резали везде – в Симферополе (до 700 казненных), Феодосии, Евпатории (свыше 800 казненных), Алуште, Ялте (свыше 100 убитых)... Офицеров закалывали даже на госпитальных койках, вывозили в море на баржах и топили живыми, сжигали в топках, отрезали уши, нос, губы, половые органы, рубили на части. Убивали весь январь, весь февраль, март и первую половину 1918 года. Самая дикая вакханалия насилия, получившая название второй севастопольской резни офицеров (еще их называли февральскими Варфоломеевскими ночами Севастополя) произошла 22 – 24 февраля: считается, что тогда в Севастополе было убито не менее 800 человек. Причем, в этот раз, резня была не столь спонтанной, как в декабре, а по-большевистски тщательно спланирована и отлично организована. Трупы собирали специально назначенные грузовые автомобили, свозили на Графскую пристань, грузили на баржи и вывозили в море. Стоит ли удивляться, что, когда 18 апреля немецкие войска вошли в Крым, овладев Севастополем 1 мая, во время своего марша они не только не встретили никакого сопротивления – их встречали как освободителей от палачей-большевиков, заливших кровью весь полуостров. Кстати, «доблестные» революционные морячки защищать свою базу-крепость не стали, позорно бросив Севастополь на произвол судьбы. Мощные боевые корабли Черноморского флота, не сделав ни выстрела, ушли в Новороссийск. Попутно морячки выбросили на переходе за борт чудом ранее уцелевших офицеров...
        Это тоже ведь часть той «славы» «города русской славы», которой у Севастополя никак не отнять, тоже страница его истории, которую уже никому не дано переписать – черная, грязная, кровавая и позорная. В Севастополе – уже вовсе не советском – я был не раз, в том числе, относительно недавно – в ноябре 2009 г. В городе много памятников, мемориальных досок, старых и современных. Есть памятники героям Севастопольской обороны 1854 – 1855 гг., есть революционерам 1905, 1917 гг. и красным героям гражданской войны, горит Вечный огонь в память защитников Севастополя 1941 – 1942 гг.  Но  вот парадокс, хотя вслух – и в Москве, и в самом Севастополе – так много говорится об исконной русскости города, неразрывности исторической линии и преемственности традиций, «город русской славы» не спешит отдать посмертные почести невинно убиенным офицерам той России, сохранившим верность присяге. Их скорбный путь не отмечен даже самой захудалой мемориальной досочкой. Хотя именно на этих убиенных и держался до 1917-го российский флот. И не только флот. Кстати, ведь нет и памятника морякам, погибшим на Черном море во время морских баталий 1914 – 1918 гг. – словно их и не было, словно они не внесли свою лепту именно в славную часть истории «города русской славы»! Зато, повторюсь, в городе и по сей день хватает памятников как раз тем, кто активно поучаствовал в разрушении великого флота и великой страны.
        ...Немцы оккупировали Крым и Севастополь до ноября 1918 г. После эвакуации немецких войск в Севастополе высадились французские войска. Они продержались лишь пять месяцев, покинув «город русской славы» 29 апреля 1919 г. Потом опять были большевики, но недолго: 23 июня 1919 г. Севастополь заняли части генерала Деникина. После поражения Добровольческих частей зимой 1919-1920 г. и отвода их с Кубани, именно Крым становится плацдармом сопротивления большевикам. Белая армия продержалась там до ноября 1920-го. После прорыва Красной армии в Крым, Севастополю было суждено стать точкой последнего исхода остатков Добровольческой армии из Крыма. Севастопольскую эвакуацию генерал Врангель провел блистательно, вывезя из Крыма более 145 тысяч военнослужащих и гражданских беженцев.
        Но остались 15 тысяч раненых бойцов в лазаретах и сотни тысяч других, военных и гражданских, поверивших большевистским обещаниям амнистии, не захотевшим уходить на чужбину. Их судьба была ужасающа. Всех раненых и больных в захваченных лазаретах красноармейцы 2-й Конной армии командарма Миронова зарубили шашками и закололи штыками – и солдат, и офицеров. Расстреливали реже, берегли патроны. В Севастополе, лишь за первую неделю пребывания красных, было убито свыше 8 тысяч человек, а общее число казненных в Севастополе и в Балаклаве дошло затем до 29 тысяч человек. И это были вовсе не одни лишь бывшие военнослужащие врангелевской армии, так, в Севастополе, казнили около 500 портовых рабочих   за то, что они обеспечили погрузку врангелевских войск и беженцев на корабли.  Кстати, вот и в память этих, совершенно уж невинно убиенных работяг, русских и украинских, я что-то не видел в «городе русской славы» ни единого памятника, ни одной мемориальной досочки! Не вписываются они, видать, ни в одну из «славных» государственных концепций – ни в почившую советскую, ни в современные российскую и украинскую...
        А советские товарищи своих «подвигов» тогда и не скрывали. Так. 29 ноября 1920 г., «Известия временного севастопольского ревкома» опубликовали первый список расстрелянных севастопольцев: 1634 человека, из которых 278 – женщины.  30 ноября тиснули в газетке очередной список: 1202 человека, из них 88 женщин. Так и работали «севастопольские герои» образца 1920 – 1921 гг., не покладая рук, в поте лица, еще долго. И очень даже грамотно: Крым, фактически, превратили в один большой концлагерь, перекрыв войсками и патрулями все ведущие оттуда  дороги и тропы. Натурально, прообраз будущего ГУЛАГа – в масштабах целого полуострова! А внутри этого большого лагеря были «зоны» поменьше. И даже настоящие гетто, до которых будущим нацистам еще предстояло додуматься. Так, в гетто по уничтожению «бывших» был превращен целый квартал Севастополя. Вот его описание из материала Д. Соколова «Месть победителей. Красный террор в Севастополе в 1920 – 1921 гг.»: «Подвальные окна и часть окон первых этажей были забиты, заборы внутри квартала разобраны – получился большой двор. Кроме того, по периметру занятых зданий тротуары были отделены от мостовой двух – трехметровым проволочным заграждением и представляли собой этакие загоны».[18]
        Кому ныне дано счесть, сколько всего было тогда истреблено людей в Севастополе, вообще в Крыму? Так, генерал Данилов, служивший тогда у красных, подсчитал, что с ноября 1920 по апрель 1921 г. в Крыму было истреблено свыше 80 тысяч человек. Живший в то время в Алуште русский писатель Иван Шмелев называл иную цифру – 120 тысяч, а поэт Максимилиан Волошин считал, что лишь осенью 1920 – зимой 1921 гг. было расстреляно 96 тысяч человек. Сами большевики число расстрелянных вроде бы определяли в 56 тысяч человек.[19]
        Убивали предельно жестоко: кому-то «повезло» получить пулю в затылок, других рубили шашками, сбрасывали в море живыми. И в литературе можно найти немало душераздирающих описаний, как, еще несколько месяцев спустя, на дне севастопольских бухт,  можно было видеть толпы утопленников, привязанных ногами к большим камням, с шевелящимися от течения воды руками и волосами... Мемориальных досок с описанием этой «славной страницы» на улицах и площадях «города русской славы» нет.

Медаль за город Севастополь: преданные защитники
        Потому как в эту историю вписалась лишь оборона Севастополя 1941 – 1942 гг. и его освобождение в 1944-м. Не вижу смысла детально описывать те события подробно. Как известно, Севастополь выдержал в ноябре-декабре 1941 г. два мощных штурма. Третий же, предпринятый германскими войсками под командованием Эриха фон Манштейна в июне 1942 г., оказался роковым: 1 июля главная база Черноморского флота пала. Советские моряки и солдаты защищали главную базу своего флота отчаянно и героически, до последнего. Но как же обидно читать страшную правду немецких мемуаристов, описавших, как советское командование пачками укладывало своих солдат в бессмысленных лобовых атаках. Процитирую лишь участвовавшего в штурме Севастополя тогдашнего ефрейтора-артиллериста Готтлоба Бидермана: «Неожиданно и беззвучно из темноты хлынули волны вражеских солдат. ...Мы открыли в упор по атакующим огонь фугасными снарядами. ...Открытое пространство перед нами было усеяно черными силуэтами убитых и умирающих. ...Спустя несколько минут мы подверглись еще одной атаке, и поднявшееся над горизонтом солнце обнажило весь ужас картины поля боя. Движимые ненавистью и жаждой крови ...русские, шатаясь, шли впереди угрожающе размахивающих пистолетами комиссаров, их громкие крики «Ура!» опять пропали в оглушительном грохоте взрывающихся снарядов. Сквозь этот рев я услышал крик пулеметчика: «Я просто не могу все время убивать!» Он неотрывно нажимал на спуск, посылая потоки пуль из дымящегося ствола «MG» в массы атакующих. Наши снаряды... порождали бреши в рядах. ...Мне припомнилось из истории, как в Средние века защитники какой-то крепости складывали убитых рядами, чтобы те послужили прикрытием, в крайнем случае. Сейчас на ум пришло сравнение. Перед нашими позициями густо лежали убитые и раненые русские».[20] Вот примерно так «гениальное» советское командование истощало под Севастополем свои вовсе не бездонные «человеческие ресурсы». Хотя Черноморский флот поначалу задачу защиты своей главной базы выполнял неплохо – на море у него противника не было. В конце концов, германское командование поняло: невозможно захватить морскую крепость с суши, пока на море господствует флот противника. Решающую роль в переломе битвы собственно за Севастополь, как считают эксперты, сыграла германская авиация: «Немецкой авиации удалось сорвать поставки в осажденный город. Она победила в небе Черного моря и тем самым свела на нет господство Черноморского флота».[21] Увы, если до войны советские корабелы уделили слишком мало внимания насыщению кораблей зенитной артиллерией, то уже в разгар битвы за Севастополь так и не смогли прикрыть флот с воздуха. Упустили они и тот поворотный момент сражения, когда эвакуация защитников Севастополя стала необходима и была еще возможна. Когда Ставка эвакуацию как бы разрешила, было уже поздно: из осажденного Севастополя вывезли лишь старший командный состав, в первую очередь, командующего Севастопольским оборонительным районом (СОР) вице-адмирала Ф. Октябрьского и командующего Приморской армией И. Петрова. Есть описание, как 30 июня 1942 г., после заседания Военного Совета СОР, вице-адмирал Ф. Октябрьский, укрывшись гражданским плащом — чтобы его не узнали рядовые бойцы, в сопровождении охраны спустился в бункер командного пункта — на глубину 30 м, а затем - по подземному полукилометровому ходу-тоннелю -  добрался до командно-дальномерного поста 35 ББ. Там адмирал со своей штабной свитой сели в машины, их доставили на аэродром Херсонес, откуда они и убыли в Краснодар.[22] Генерала Петрова вывезли на подводной лодке. Из воспоминаний наркома ВМФ Н.Г. Кузнецова ясно следует: своей личной эвакуации из гибнущей крепости командующий оборонительным районом Ф.Октябрьский добивался от высшего командования в высшей степени упорно, энергично и настойчиво.[23] Ставка эвакуировать генералов и адмиралов разрешила...
        Всего на Большую Землю вывезли около, примерно, 400 человек:  старший комсостав и, разумеется, партийных руководителей и чины НКВД. Планировали вывезти вообще весь командный состав (и только его!), потому порядка двух тысяч командиров было без объяснения причин в одночасье отозвано приказом командования СОР в штаб обороны. И защищавшие Севастополь войска вдруг оказались совершенно без управления и связи, оборона в момент рухнула. В городе началась паника, толпы людей — военных, штатских, устремились к еще действовавшему аэродрому и бухтам, надеясь, что авиация и корабли Черноморского флота их эвакуируют. Полтора десятка самолетов действительно кого-то вывезли — начальников, и лишь флотских: охранявшие самолеты морские пехотинцы выкидывали из самолетов тех, на ком была не морская форма. Из скопившейся возле взлетного поля толпы красноармейцев по взлетавшим самолетам открыли огонь из автоматов и винтовок. Впрочем, огонь быстро прекратился — у солдат уже почти не было патронов. Все очевидцы и свидетели тех событий рисуют картину последнего дня обороны Севастополя однозначно: ужасающий хаос и позор.
        Так или иначе, но почти 100 тысяч красноармейцев и краснофлотцев (из них 23 тысячи раненых) отцы-командиры бросили умирать (по данным адмирала Н.Г. Кузнецова, в момент начала последнего штурма численность войск Севастопольского оборонительного района составляла около 106 тысяч человек[24]). В справочнике под редакцией генерала Г. Кривошеева сказано, что Приморская армия (оборонявшая сначала Одессу, затем Севастополь) за 310 суток боев потеряла безвозвратно 104768 человек и еще 57844 – потери санитарные.[25] Но были еще и флотские потери: Черноморский флот официально потерял в годы войны 82394 человека[26], и большая часть этих потерь приходится как раз на оборону Севастополя...
        Адмирал Октябрьский спустя 20 лет оправдывался: «В этих условиях встал вопрос, как быть? Если эвакуировать армию, то были бы потеряны армия и флот, оказавшийся сильно преуменьшившимся из-за потерь в боях. В конечном счете, была потеряна армия, но сохранен флот».[27] Был ли от такой ценой сохраненного флота основательный толк? Может быть, только вот практика дальнейшего применения его на Черноморском ТВД этого, как-то, не подтвердила. Сохранившийся флот своего главного предназначения, по сути, так и не выполнил. А в глазах героически сражавшихся моряков и солдат все это выглядело однозначно: высшие военачальники, презрев уставы и неписанные военные традиции, бросили и предали своих бойцов. Во время обороны Севастополя 1854 — 1855 гг. ни один из генералов и адмиралов не оставил своих солдат и матросов, не оставил свои войска. Кстати, фельдмаршал Фридрих Паулюс тоже не кинул в Сталинграде свои войска, обреченные на гибель...
        И что было дальше? На мысе Херсонес обреченные дрались до 4 июля 1942 г. «Большими группами, с взаимно связанными руками, чтобы не дать возможности трусам оставить строй и отступить, волны атакующих накатывались на наши окопы так же, как и это бывало в Мекензиевых горах. Среди атакующих самоубийц было много женщин и девушек-комсомолок. Эти плохо обученные войска несли крайне высокие потери...», – не без содрогания вспоминал тот же Бидерман.[28]
        Хотя, конечно же, львиная доля вины лежит на Верховном главнокомандующем – Сталине: по его приказу ведь держались до последнего. Именно он и назначил руководить обороной людей, не справившихся с этой задачей. Кстати, эти самые руководители отделались легким испугом. Петров позже подрос в звании до генерала армии, стал Героем Советского Союза, и на его груди сияло 13 орденов, в том числе, два – полководческих. А еще медаль «За оборону Севастополя». Адмирал Октябрьский тоже обрел свою Золотую Звезду Героя, 11 орденов, из которых три флотоводческих (!) и один полководческий. И на груди его тоже светилась медаль «За оборону Севастополя», из которого он столь позорно бежал. Став, впоследствии, даже почётным гражданином города-героя Севастополя. Еще его именем назван боевой корабль...
        Но этот «подвиг» сталинских адмиралов и генералов никак не может умалить героизм собственно рядовых защитников города. Большей частью, так и оставшихся безымянными, и по сей день числящимися «пропавшими без вести». 22 декабря 1942 г. была учреждена медаль «За оборону Севастополя», впоследствии ею было награждено около 30 тысяч человек, много позже — еще около 20 тысяч. В основном, эвакуированный комсостав, моряки с уцелевших кораблей Черноморского флота, да еще раненые, кому повезло быть вывезенным из Севастополя до середины июня 1942 г. «Все активные участники обороны были награждены этой медалью», — как написал журнал внутренних войск МВД РФ в 2002 году.[29] Только вот в число «активных участников» не попал, практически, никто из десятков тысяч тех, кто действительно сражался до последнего. Ведь они, последние защитники Севастополя, попали в плен, а пережившие его, считались «предателями». Их за оборону «города русской славы» не награждали. Потому и печально от мысли, что в разряд славных страниц Севастополя заносятся события, большей частью, трагические, и что, наряду с именами настоящих героев, там по сей день значатся другие — те, место которым скорее уж на скрижалях позора.
        Потом были оккупация, освобождение и депортация   крымских народов. Последняя коснулась, разумеется, и Севастополя – ведь выселению подверглось не менее 217 тысяч крымских татар, армян, болгар и греков. Полуостров обезлюдел: от довоенного населения в 1 миллион 126 тысяч человек осталось лишь 379 тысяч. Так что пришлось потом проводить еще одну спецоперацию – по добровольно-принудительному заселению Крыма. В том числе, и Севастополя, который поднимали из руин почти два десятилетия. Правда, как прежде, отстроили его все под то же – как главную базу Черноморского флота. И вновь получился город, замкнутый лишь на военный флот, флот, в свою очередь, замкнутый на единственную настоящую базу – и только. В «городе русской славы» и прилегающих окрестностях свыше 30 красивейших и удобных для моряков бухт. Крупнейшая из них, Севастопольская, считается по удобству третьей в мире – после Гонконгской и Сиднейской. Однако, при этом, город, по-прежнему, насквозь милитаризован: в нем всего лишь два гражданских порта (торгово-пассажирский и торгово-рыбный). А из 19 км причальных стенок городу принадлежит лишь 7 (семь!) процентов, остальное – военным. По сей день, в Севастополе нет своего пассажирского аэропорта, зато целых три военных аэродрома. Да еще масса военных полигонов. В разряд достижений «города русской славы» это вряд ли можно отнести, как и скандальную историю раздела базировавшегося там советского Черноморского флота. Но это уже иная тема.



[1]  Кузнецов Н.Г. Курсом к победе. М. - Спб., 2003, с. 258.
[2]  http://censor.net.ua/go/offer/ResourceID/83824.html
[3]  http://www.tvc.ru/ShowNewsPRN.aspx?id=19fb63b7-479b-4315-99d0-77be13b2dede
[4]   В 1797 г. император Павел I переименовал Севастополь в Ахтиар. И лишь в 1826 г. последовал сенатский указ, гласивший: “...государь император высочайше повелеть соизволил: чтобы город Севастополь не именовать впредь Ахтиаром, а всегда Севастополем”.
[5]   Панов А. Морская сила России. М., 2005, сс.128 – 129.
[6]   Там же, с. 130.
[7]   Десантная операция по взятию Стамбула впервые планировалась в 1806 г.: со стороны Мраморного моря должна была действовать соединенная англо-русская эскадра адмиралов Дакуэрта и Сенявина, со стороны Черного моря – силы Черноморского флота. Однако операция провалилась.
[8]   Панов А. Указ. соч., с. 175.
[9]   Антон Керсновский (1907 – 1944), русский военный публицист, эмигрант.
[10]  Нессельроде Карл Васильевич (1780 – 1862), министр иностранных дел Российской империи с 1828 по 1856 гг.
[11]  Керсновский А.А. История русской армии. Т.2. М., 1993, с.123.
[12]  Здесь и ниже (до 1917 г.) даты даются по старому и новому (в скобках) стилю.
[13]  Керсновский А.А. История русской армии. Т.2. М., 1993, с.123.
[14]  Золотарев В.А., Козлов И.А. Три столетия российского флота. 1914 – 1941. М., 2004, с 111.
[15]  Там же, с.110.
[16]  Там же.
[17]  Панов А. Указ. соч., с. 180.
[18]  http://rusk.ru/st.php?idar=112133
[19]  Там же.
[20]  Бидерман Г. В смертельном бою. Воспоминания командира противотанкового расчета. М., 2005, сс. 61 – 63.
[21]  Панов А. Указ.соч., с. 214.
[22]  http://www.sevastopol.su/author_page.php?id=10941&parent=1034
[23]  См.: Кузнецов Н.Г. Указ соч., сс. 164-165, 251-252.
[24]  Кузнецов Н.Г. Указ. Соч., с. 239.
[25]  Россия и СССР в войнах XX века: статистическое исследование. М., 2001, с. 381.
[26]  Там же, с. 393.
[27]  http://www.sevastopol.su/author_page.php?id=10941&parent=1034
[28]  Бидерман Г. Указ. соч., с. 155.
[29]  «Братишка», 2002, № 5.

 

 

Print version
EMAIL
previous ВНЕШНЯЯ ПОЛИТИКА ВРЕМЕН ПРЕЗИДЕНТА ЯНУКОВИЧА: ВРЕМЯ БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН |
Виктор Замятин
PROLONGATION OF RUSSIAN BLACK SEA FLEET BASING IN CRIMEA: UKRAINE'S REASONS AND INTERESTS |
Oleksii Izhak
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.