ISSUE 2-2002
INTERVIEW
Александр Куранов
STUDIES
Иван Задорожнюк Екатерина Щеткина
RUSSIA AND ...
Виктор Коган-Ясный Илья Гайдук Игорь Некрасов
OUR ANALYSES
Yurai Marushiak Владимир Воронов
REVIEW
Роман Майоров
APROPOS
Игорь Некрасов
NEW POINT OF VIEW
Olga Homolova


Disclaimer: The views and opinions expressed in the articles and/or discussions are those of the respective authors and do not necessarily reflect the official views or positions of the publisher.

TOPlist
OUR ANALYSES
ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЬ ГЕНЕРАЛА
By Владимир Воронов | журналист, Российская Федерация | Issue 2, 2002

        Красноярский губернатор Александр Лебедь погиб в авиационной катастрофе. Так завершился путь человека, оставившего заметный след в новейшей российской истории. Можно сказать, что генерал-десантник погиб так, как и жил: в боевом вылете. Славная смерть для настоящего военного, не в постели, не от старческой немощи и болезней, не в полном забвении. Хотя уже и не на взлете, не в зените славы. И, увы, эта гибель повлекла за собой смерть еще нескольких человек, никакого отношения к генеральскому пути не имевших.
        Генерал Лебедь влетел в большую политику стремительно и резко, грохоча десантными ботинками и командным голосом, под гусеничный лязг и выстрелы, под сочный хруст своеобразных солдатских афоризмов — в этом ему не было равных. В принципе, его путь достаточно типичен: схожим образом на вершину политической арены России вынесло немало военных. Но все остальные уже сошли с этого Олимпа. Лебедь ушел последним и с ним завершилась эра политизированных генералов советской выучки, уступивших дорогу и кресла иным генералам и полковникам — лубянским.
       Армейская карьера Александра Лебедя советской эпохи достаточно обычна: десантное училище, ВДВ, Афганистан. Не перескакивая ни одной положенной ступеньки, он прошел обычный путь от лейтенанта-командира взвода, до генерала-комдива. Считался отменным служакой, но и особыми полководческими талантами не блистал, впрочем, как практически все десантники. Ибо своебразие службы в ВДВ ни блистательной карьере, ни выявлению каких-либо полководческих способностей не способствует. В советские времена десантник, до сколь высоких генеральских погон не дослужился бы, просто обречен был вариться в собственном соку романтических и героических, но замкнутых в самих себе десантных частей. Выходец из ВДВ, в силу специфики службы, не имел ни малейшего шанса на продвижение, например, по линии Генштаба или Минобороны. Ибо десантник, потолком которого считалась дивизия, не мог получить ни корпус, ни армию, ни округ. Вся карьера протекала в ВДВ, уйти из которых было нереально.
       И Лебедь, дослужившийся до командира гвардейской Тульской воздушно-десантной дивизии, максимум на что мог рассчитывать, так это на должность одного из замов командующего ВДВ. Равно как и его старший товарищ и сослуживец, генерал Павел Грачев, тоже к 1991-му достиг своего верхнего предела, став командующим ВДВ. Никогда ранее в советской истории десантники не поднимались в армейской иерархии выше, никогда их не двигали по служебной линии за пределами собственно десантных войск.
       Но к 1991 году ситуация в стране была иная: с 1988-го десантников все активнее и активнее стали привлекать к решению задач им несвойственных, а именно карательных. Известно, что именно десантники и именно под руководством Лебедя 9 апреля 1989-го разогнали митинг в Тбилиси, применив саперные лопатки (точнее, малые пехотные лопатки) и свои боевые афганские навыки. Итогом стала гибель нескольких человек. Но ту кровь нельзя ставить в вину собственно Лебедю: он лишь выполнял приказ своего министра обороны, а действовать иначе десантура просто не умеет.
       Далее были кровавые события в Баку (январь 1990-го) и Нагорном Карабахе. Так десантники оказались вовлеченными в большую политическую игру, где не было ни правил, ни ограничений. Что позже очень пригодилось Лебедю при принятии решений уже чисто политических. Главное же, что вынес молодой генерал, амбиции которого тогда не распространялись дальше мечты продвинуться по служебной лестнице ВДВ, так это то, что политики не умеют ни принимать правильных решений, ни принимать их вовремя, что политики, подставив армию, стараются на ее же плечи переложить ответственность и за собственные просчеты, за неизбежные кровь и жертвы. О характере собственно Лебедя в те времена ведомо мало: почти не пьет, с подчиненными строг, требователен, но те его уважают, с начальством не заигрывает, перед высокими чинами, в отличие от того же Грачева, не пресмыкается. Служака, одним словом. Да еще безумно любит жену, но вот друзей у него нет, ни с кем он особо близко, душевно не сходится, легко расстается с людьми.
       Звезда генерала Лебедя зажглась в дни августовского путча 1991-го, когда части вверенной ему дивизии двинули на Москву. Тогда родилась легенда, что генерал перешел на сторону осажденного в Белом доме Ельцина. Легенду ту, между прочим, сам Лебедь не любил: “Никуда не переходил! Был приказ — стоял, пришел бы другой приказ — взял бы Белый дом штурмом”. И взял бы: как опытный вояка, Лебедь прекрасно понимал, что для его десантников штурм — плевое дело. Но куда спешить? Прямых приказов он не получал, а смутные намеки он отвергал: проявишь инициативу, станешь козлом отпущения. Кровь его тоже не смущала: не привыкать, к тому же все равно после первых выстрелов почти все разбегутся. А вот его начальник, генерал Грачев, в то время как раз и вел свою хитрую игру. Впрочем, не свою: в ту игру играло большинство высоких чинов Минобороны. И правила ее были просты: быть с победителем, не спешить, но суметь вскочить в последний вагон, когда все уже будет решено. Политические взгляды, если они у военных и были, никакого значения не имели. Понятно, что идеологически генералам, Лебедю в том числе, были ближе ГКЧПисты, но уж больно отвратные то были люди и фигуры, чтобы безоглядно следовать за ними: победят — мы исполняли приказ, проиграют — мы ничего не делали все, чтобы не допустить крови. Беспроигрышная позиция.
       Генерала Лебедя заметили. Причем знакомство с Ельциным и тогдашним вице-президентом Руцким особого значения не имело. Главное, о нем заговорила пресса, взахлеб расписывая мифические подвиги крутого вояки. Но собственно к армейскому двору он пришелся не очень: в той кабинетно-подковерной дележке постов, портфелей и денег он был лишним. И его обошли в чинах и наградах: заветного поста командующего ВДВ он так и не получил. Но слава о его решительности, помноженные на зверопрдобный облик и афористичную речь, все же помогла. Когда пожар военного конфликта в Приднестровье достиг пика, туда послали генерала. Только ведь посылали его за одним, а вышло иное. Лебедь был командирован в качестве командующего уже несуществующей, развалившейся и растаскиваемой налево-направо 14-й армии. Командирован не для того, чтобы гасить пожар или вразумлять и, тем паче, разводить воюющих, а только лишь для того, чтобы с наименьшими потерями вывести остатки армии и, главное, ее вооружение. Задача заведомо невыполнимая.
       И тут генерал проявил, что называется, здоровую инициативу. Сначала вошел в курс дела, потом, уяснив позицию Москвы (все та же: ничего не делать), понял: можно идти ва-банк. Проиграет: накажут, а победителя не судят. И, проведя соответствующую подготовку, отдал приказ: открыть огонь!
       До того времени российская армия ни на чьей стороне открыто не выступала, а военный перевес молдаван был столь очевиден, что исход войны казался предрешенным. Но артиллерия Лебедя буквально смела с лица земли позиции молдавской армии и ее переправы через Днестр. Когда же дипломаты попытались что-то вякнуть, на весь мир по-военному четко прозвучало: будете продолжать, мои эскадрильи сметут Кишинев, а по руинам промаршируют десантники. Так захлебнулась одна из самых кровопролитных войн постсоветского пространства.
       Понятно, на чьей стороне были симпатии российского общества. официальный Кремль отделался легким урчанием. Но наказывать героя не стал. Хотя навряд ли Лебедь получал четкие приказы на открытие огня: Москва на проявление силы воли в те времена была неспособна. Однако и на дальнейшей карьере Лебедю пришлось поставить крест: самодеятельность непредсказуемому генералу никто прощать не собирался. А в команду Грачева он никогда не входил, оставаясь одиночкой.
       В 1993-1994 гг. генерал светится исключительно благодаря прессе. Интервьюеры слетались к нему в Приднестровье, словно мотыльки на огонь. Брутальный вояка, режущий правду-матку в глаза и не боящийся начальства, импонировал многим. Тем паче Лебедь сумел остаться в стороне от скользких событий осени 1993-го, хотя ряд резких выпадов в адрес белодомских сидельцев и сделал. Политические взгляды генерала, становящегося политиком, определить четко вряд ли возможно. Да и сам он скорее высказывал мысли и эмоции, чем четко оформленную позицию: идет развал страны и армии, процветает коррупция и преступность, за державу обидно, надо наводить порядок. Лихие литые фразы легко запоминались, афоризмы становились крылатыми, в глазах пиарщиков( “упал — отжался”, “я бью два раза, первый — в лоб, второй — по крышке гроба”, “ходит, как козел за морковкой”, “какое может быть сотрясение мозга у Грачева, там же кость”) Лебедь медленно, но верно начинал теснить “патриотов”, “красных” и отнимать электорат у Жириновского. Популярности Лебедю добавили и его едкие выпады в адрес Павла Грачева, популярность которого в стране и армии уверенно катилась к нулевой отметке. Не раз высказывался впадающий в опалу генерал и по поводу необходимости реформы вооруженных сил. Заметим, что никаких практических рекомендаций при этом из уст Лебедя не исходило.
       Кто в тот период только не пытался сделать ставку на восходящую звезду в камуфляже. Больше всех вокруг него тусовались “патриоты” рогозинского типа. Но, милостиво принимая ухаживания, конкретных обязательств генерал никому не раздавал и лишнего на себя не брал. На постоянные мольбы “поднять 14-ю армию и двинуть ее на Москву” никак не реагировал. Войну в Чечне встретил, мягко говоря, неодобрительно. Правда больше проходился не по политической, а по военной составляющей провальной кампании: мол, танками город штурмовать, бред, бросать в бой необученных солдат — преступление. От фиктивного к тому моменту руководства 14-й армии Лебедя, понятно, отстранили. Дали квартиру в Москве, погоны генерал-лейтенанта, но не должность. Чем, несомненно, окончательно подтолкнули его к принятию решения уйти в политику.
       В каковую генерал и окунулся с головой уже к концу 1995-го, создав свое движение, сначала чисто проармейской направленности. Не за горами были выборы 1996-го, неоспоримым фаворитом которых считался Геннадий Зюганов. Но с осени 1995-го началась активная раскрутка нового образа Лебедя: генерала не в мундире, мудрого радетеля о насущных нуждах государства, человека сильной воли. Избиратель неосознанно жаждал сильной руки (идею каковой также усиленно пропихивали через масс медиа) — вот она! Можно сказать, что именно на Лебеде и его образе тогда впервые отработали те пиаровские технологии, которые впоследствии и дали нам Путина. Тем паче, что политтехнологам материал, в лице опального десантника, казался достаточно податливым и управляемым: ни конкретных идей, ни собственной команды, зато колоритен и внушаем, харизма налицо. Последнее, безусловно, у Лебедя было в избытке, в чем признавались даже не симпатизировавшие ему люди. В общем, материал для раскрутки был хорош, оставалось определить ему место.
       Это место определилось к весне 1996-го: кандидат в президенты, который должен отобрать голоса как у электората Зюганова, так и у жириновцев. Но никакой самостоятельной роли. Впрочем, кое-кто полагал, что особого успеха Лебедю не светит. Избирательная кампания Лебедя была поставлена едва ли не лучше, чем у всех, “Есть такой человек и вы его знаете!” Но лучше всего сработал образ честного, волевого человека, никогда не бывшего во власти. Успех генерала был ошеломляющ даже для создателей образа: не призовое, но третье место!
       В то время как разрыв между Ельциным, уже ставшим фактически недееспособным, и Зюгановым был минимален. Если вообще был. И вот тут технологи ельцинской команды сделали беспроигрышный шаг: Лебедю предложили войти в команду Ельцина и поддержать его, на условиях... Впрочем, условия тот волен был предложить сам. И предложил: пост секретаря Совета безопасности Росиии (должность до того синекурная, малозначащая) со специальными полномочиями в сфере силовых структур и немедленная отставка Грачева, Коржакова, Барсукова. Последнее условие администрация Чубайса приняла не просто незамедлительно, но с видимым удовольствием: ребята отработали свое, стали ненужными и даже опасными. Под прикрытием грозной фигуры Лебедя парни Чубайса лихо выкинули с кремлевского двора былых фаворитов. Но вот ни давать особые полномочия Лебедю, ни назначать его протеже, генерала Игоря Родионова, министром обороны не спешили.
       Сейчас трудно судить, насколько успешно сработал во время второго тура на Ельцина имидж Лебедя. Ведь далеко не все его сторонники были настроены голосовать за нелюбезную им кремлевскую клику. Генерала обвиняли в предательстве, клеймили. Но свое дело он сделал.
       И после триумфа наступили будни. Которые показали: делиться властью с Лебедем взявшие его в аренду товарищи не собираются. Мавр сделал свое дело, но списывать в архив его было рановато, нужно же и приличия соблюсти, и дело какое-нибудь провальное поручить.
       А тут и Чечня под руку подвернулась: боевики ворвались в Грозный, блокировав федеральные блокпосты и гарнизоны, и уходить оттуда не собирались.
       Нет смысла считать Лебедя великим гуманистом-миротворцем, но как профессиональный военный, имевший за спиной опыт реальной войны, он прекрасно понимал бесперспективность чеченской кампании. Особенно в ее тогдашнем виде. Да и непопулярна была войны в обществе, а такие войны не выигрывают, славы в них не обретают.
       Как теперь известно, никаких санкций на ведение переговоров и заключение соглашений с полевыми командирами у Лебедя не было. Но и самодеятельностью его действия назвать нельзя: в июле-августе 1996-го Кремль был просто парализован. Причем почти в прямом смысле: еще в канун второго тура президентских выборов Ельцина свалил сильнейший инфаркт, он был недееспособен во всех смыслах. Так что руки были развязаны и у Кремля, и у генерала. Расчет кремлевцев, не давших Лебедю ни прямых инструкций, ни полномочий, был прост: пусть попробует, получится — хорошо, не получится — есть виноватый!
       Сам же десантник действовал тогда скорее не по политическому расчету, а по зову и велению сердца. Или совести. Странный набор для политика, но беспардонным циником, стремящимся подмять все под себя, хапнуть и смыться, генерал все же не был, в нем теплились остатки того, что именуют солдатской честью. Но и холодная трезвость военного присутствовала.
       Для Лебедя не было секретом состояние президента. Казалось, что дни Ельцина сочтены, по крайней мере, как действующего президента и политика. А ведь при заключении брачного альянса после первого тура, Лебедю не просто были предложены вкусные посты, но и даны авансы совершенно недвусмысленные: преемником Бориса Николаевича будет именно Лебедь, только он и никто другой, причем ждать следующих выборов вовсе не придется. Проще говоря, генерала купили обещанием, что в скором будущем “Дед” добровольно покинет свой пост, передав его Лебедю... Очень заманчиво и перспективно. Было, для чего рисковать.
       А риска генерал никогда не боялся, о чем в один голос твердят все мемуаристы. И рисковал, идя на переговоры с Масхадовым, по полной катушке, причем не столько карьерой, сколько жизнью.
       Перипетии событий, приведших к заключению хасавюртовских соглашений, освещены достаточно. И нет оснований ни обвинять генерала в измене, ни навешивать на них лейбл капитуляции, “Брестского мира-2”. В тех условиях это был едва ли не единственный приличный выход из кровавого тупика. лучший, по крайней мере, никто не предложил. Позже будут твердить, что Лебедь не дал окончательно разгромить уже истощенных боевиков, что их можно было накрыть одним ударом, что они попали в ловушку, что боеприпасы их были на исходе... Возможно, так оно и было: и боеприпасы на исходе, и то, и се. Но забывают главное: на исходе был и морально-боевой дух осажденных в Грозном солдат, что все их помыслы были нацелены не на победу, а на выживание. Ну долбанули бы еще раз, ну загнали бы в горы и что? А все то же, беспросветный тупик. И лучше всех это понимал Лебедь.
       Другое дело, его можно винить в некой наивности, непредусмотрительности, нерасчетливости: соглашения были далеко не идеальны.
       Но ведь ни Кремль, ни армия, ни МВД, ни Лубянка ему тогда в плане расчетливости не пособили ничем, бросив одного в чистом чеченском поле. Да и стоит ли упрекать генерала в том, что уже не на его совести, а на совести тех. кто должен был исполнить те соглашения, тех, кто не предусмотрел создания работоспособного механизма их реализации?
       Так или иначе, но войну генерал остановил, точнее, бойню. Чем и насмерть испортил отношения с набиравшим силу и вес генералом Анатолием Куликовым, министром внутренних дел. Ибо Куликов насмерть стоял на своем: воевать до победного конца. То, что воевать нет ни сил, ни желания, генерала-карателя не волновало. Была еще одна побудительная причина конфликта “двух пернатых”, как потом его назовут: ответственность за падение Грозного лежала именно на подчиненных Куликова. Позже открылся еще один ларчик: Куликов страстно жаждал стать главным и единственным куратором всех силовых структур, то есть, тянул на себя то же одеяло, что и Лебедь. Подковерный конфликт не мог не перерасти в явную драчку.
       И вся осень 1996-го прошла под знаком противостояния двух генералов. Кульминацией которого стало задержание охранниками Лебедя шпионящих за секретарем Совбеза куликовской наружки.
       За противостоянием между тем с интересом взирали с высот кремлевских холмов, неназойливо подзуживая обе стороны. А заодно непрестанно подкидывая Лебедю информацию об ухудшающемся здоровье Ельцина. Последнее и стало той соломинкой, что сломала горб верблюда: генерал, решив, что дни Ельцина сочтены, закусил удила. “Остапа понесло” и чуть не в каждом своем выступлении Лебедь твердил, что старик спекся, что дед уже невменяем и ему пора уходить. А соответствующие службы, коллекционируя эти высказывания, не без удовольствия клали подборки лебединых перлов на стол разъяренному президенту.
       Добавило керосина в огонь и демонстративная поддержка Лебедем опального ельцинского телохранителя, Коржакова. Лебедь даже лично поехал в Тулу, чтобы поддержать Коржакова на выборах. Это Лебедь явно сделал зря: какие бы ни были его взаимоотношения с администрацией президента, но понятие лояльности Верховному главнокомандующему еще никто не отменял. К тому же Лебедь подзабыл, что оказанная им Ельцину услуга — в прошлом, да и должность-то он получил из рук президента, а не на завоевал на выборах.
       Но остановить десантника, закусившего удила и всерьез поверившего в свою миссию, в свою избранность, в то, что именно он призван стать “русским Де Голлем”, было уже невозможно. Естественным финалом стал отставка с поста секретаря Совета безопасности. А там сама собой развалилось и лебедевское движение.
       Дальнейшим взлетом до красноярских Лебедь обязан исключительно собственной харизме и... деньгам Березовского. Последний, вкладывая средства, как обычно надеялся убить нескольких зайцев: если и не прибрать к своим рукам богатейший край целиком, то уж потеснить там своих конкурентов по бизнесу точно. Другой сверхзадачей было создать генералу плацдарм, с которого тот, при удобном стечении обстоятельств, вновь мог бы начать поход на Кремль. Эта связь с Березовским, быть может, и сыграет позже дурную шутку.
       А между тем, с легкостью победив слабых конкурентов, губернатором Лебедь оказался никаким. И это самое слабое из всех возможных определений. Ибо именно на гражданском посту сказались все его худшие качества — политика, администратора и просто человека — каковые еще можно было снивелировать на посту военном.
       Один из лучших источников, позволяющих проникнуть в мысли и быт генерала, мемуары его бывшего пресс-секретаря, Александра Бархатова. источник не слишком надежный, субъективный, но иных нет. Да и суть человека, желая того или нет, Бархатов ухватил цепко. А суть проста: нет у генерала ни идеи, ни людей, а есть усиливающееся желание властвовать. Нет друзей, ибо равнодушен он к людям, а прочным человеческим связям армейская круговерть не способствовала. Нет навыков административно-хозяйственных. зато есть умение до поры, до времени использовать энергию и талант преданных людей. Стравливая их потом между собой. Нет оснований говорить о коррумпированности Лебедя, но то, что вкус его к сладкой жизни в последние годы усилился, факт, как факт и то, что нищим его назвать было сложно. Хотя официальный заработок был невелик...
       Так или иначе, но ничего хорошего красноярцам правление Лебедя не принесло: пришла новая команда, начался передел собственности, вновь пошли кровавые разборки. И непрестанная кадровая чехарда: только свою администрацию Лебедь “чесал” беспрестанно, чуть не по несколько раз в год перетряхивая ее сверху донизу. И трудно сказать, с кем только он при этом ни умудрился поссориться. А ведь генерал генералу рознь: Аушев, бывший президент Ингушетии, проявил себя очень даже рачительным хозяином и неплохим администратором. Генерал Громов, губернатор Подмосковья, тоже выгодно выделялся на фоне Лебедя. Так что на армейское прошлое Лебедя списывать его огрехи не стоит.
       До поры, до времени на шалости Лебедя Кремль смотрел сквозь пальцы. Аккурат до 2000 года, до Путина. Администрация которого взялась за Лебедя основательно. Вряд ли при этом там имели в виду самого генерала, скорее в прицеле был сам край, точнее, его алюминиевые и энергетические ресурсы. А в битве за алюминий Лебедю не светило точно...
       Официальное расследование причин катастрофы сейчас напоминает лихо закрученный детектив. При том, что "черный ящик" вертолета найден, все записи расшифрованы, свидетелей — выше крыши. Но ни виновники трагедии, ни ее причины по сей день не установлены. Одно лишь перечисление версий способно запутать любого Шерлока Холмса: виноват сам Лебедь, приказавший пилотам лететь, несмотря на плохую погоду; виноваты пилоты, которые полетели, хотя не должны были лететь; виноваты полетные аэронавигационные карты, на которых не была отмечена злополучная линии электропередач; виноваты авиационные власти, которые вообще дали разрешение на полет; наконец, виновата погода...
       Версия диверсии, теракта отвергнута сразу и однозначно: вот, мол, запись голоса Лебедя, приказывающего пилотам лететь. Потихоньку отпадает и версия неопытности или плохой подготовленности пилотов: это летчики весьма высокого класса.
       С навигационными картами дело темное: те, что были у пилотов, нам не ведомы. Но наши источники в службах, связанных с безопасностью полетов, утверждают: с картами все было в порядке, никаких неотмеченных линий электропередач там не было и быть не могло, все отмечено, прекрасные карты.
       То, что Лебедь был на прицеле кремлевской администрации, очевидно, как очевидно и то, что убрать его с губернаторского поста постарались бы. Но вот диверсия... Для физического устранения генерала должны быть веские основания, очень веские. А таковые не просматриваются. Или просматриваются, но не так, чтобы очень уж... Да и сам метод устранения несколько сомнителен: будь намерения серьезные, не уцелел бы никто, пилоты, в первую очередь. Подстроить же так, чтобы погиб именно генерал с минимумом жертв непричастных, в авиационной катастрофе попросту нереально. Да и не нужно: зачем Кремлю гибель генерала? Он был уже не на коне, серьезным авторитетом среди общественности не пользовался, его рейтинги стабильно были низкими. В общем, красноярский губернатор никакой опасности Путину не представлял. Трудно было предполагать, что фигуру Лебедя могли раскрутить к выборам 2004 года, почти нереально. Но... Но есть резоны, о которых, видимо, нам и не ведомо. Скажем, никто не может сейчас сказать, как упадет фишка с предвыборному году и какая фигура замаячит на горизонте в качестве путинской альтернативы.
       Начнем с главного: у Лебедя была и осталась харизма личного обаяния, причем такая, рядом с которой путинская и близко не валялась. При умелом воздействии имиджмейкеров, при хорошем денежном влиянии возвращение Лебедя в большую политику могло состояться, причем довольно легко и триумфально. Если уж из совершенно пустого места, из совершенно никчемной — как профессионально, так и личностно — фигуры раскрутили величину мирового масштаба, те же профессионалы вполне могли бы попытаться повторить былой подвиг.
       Кто мог бы сделать ставку, вложив соответствующие деньги? Первое имя, приходящее на ум, Борис Березовский. Тем паче и Лебедь, и Березовский, невзирая на некие былые разногласия, откровенной ненависти друг к другу никогда не питали. Более того, Лебедь стал губернатором на его деньги. Так что союз их был весьма и весьма реален. А последствия взрыва такой бинарной бомбы предсказать затруднительно даже для умудренных аналитиков Кремля. Заметим, последние годы Лебедь никаких резких высказываний в адрес Бориса Березовского не допускал. И неважно, что мысль о таком союзе могла будоражить кремлевские головы пока лишь эмпирически, там прекрасно знают, что от самой фантастической идеи до ее воплощения всего один шаг. Отчего не сыграть на опережение, пока шаг этот не сделан? Ведь потом будет сложнее: убирать Лебедя как фигуру общенациональную и сложнее, и подозрений не оберешься. Птицу сбивать надо даже не на взлете, ее надо бить в гнездовье, пока она еще не расправила крылья.
       В конце концов опыт физического устранения опасных или потенциально опасных фигур у российской власти колоссален. Из недавних случаев еще на слуху убийство генерала Льва Рохлина, сведенного с политической арены аккурат в нужное время, когда его неуправляемые антикремлевские эскапады стали опасными. Конечно, по официальной версии убила Рохлина его душевнобольная жена. Только вот в это не верят даже самые тупые следователи. Да и со стороны несложно заметить, сколь грубо и неквалифицированно товарищи в штатском замели зримые следы своего присутствия. Однако ведь результат налицо. Могло такое быть с Лебедем? Отчего нет, если по сей день российская общественность на полном серьезе обсуждает возможность взрыва домов в Москве осенью 1999-го не некими "чеченскими террористами", так, к слову сказать, и не найденными, а российскими же спецслужбами. Другое дело, что убирать Лебедя было слишком рано и, быть может, вовсе и не нужно. Однако логика, повторюсь, могла быть иной: про запас, на всякий случай, лучше рано, чем поздно. И, главное, какой урок другим губернаторам: все притихли в одночасье, все перестали летать на вертолетах (как будто это им поможет!), все поспешили в очередной раз высказать свое почтение Кремлю. Убрал ли этот самый Кремль Лебедя, или тот сам напоролся, но то, что это оказалось чрезвычайно выгодно путинской администрации, факт. Как и то, что гибель генерала, не слишком афишируя, но все же использовали для очередного запугивания строптивых: "Вы же, батюшка, вертолетами летаете, на машинах ездите, так чего вам с нами ссориться..."
       Есть и иные факты, косвенные, но все же... В последние полгода Лебедя-губернатора буквально обложили со всех сторон. Атака за атакой следовали непрерывно, но до Москвы долетали отзвуки лишь некоторых из них. Выражаясь современным "новорусским" языком, это были наезды и накаты, регулирующая которые рука просматривалась достаточно ясно. Постоянные проверки прокуратуры, какие-то невнятные реплики чинов кремлевской администрации, постоянное муссирование слухов о грядущей отставке губернатора, обсасывание кадровых перестановок в красноярской администрации. Не говоря уж о том, что время от времени как бы в никуда ронялся дежурный и уже набивший оскомину тезис о "хасавюртовском предательстве". А еще пускали слух, что административно край неуправляем, что из него то ли надо вычленить несколько областей в качестве самостийных субъектов федерации. То, напротив, предлагалось слить край с другими. Без Лебедя, вестимо. Проще говоря, Кремль всячески демонстрировал свое неудовольство фактом нахождения некоего гражданина Лебедя на посту губернатора одного из богатейших краев России. Намек слишком уж очевиден. И столь же очевидно, что у Лебедя просто стали сдавать нервы. Признаком последнего как раз и были то очередная перетряска губернских кадров, то суетливо-бессмысленные метания одинокого губернатора по краю.
       Точно так же, методично, упорно и довольно подло в течении последнего года Кремль обкладывал неугодного ему ингушского президента Руслана Аушева. Детали разнились, но технология одна и та же. Разным оказался и исход: нервы у Аушева оказались крепче, да и умнее он, как оказалось, был своего боевого товарища по Афганистану. Аушев не стал ждать, когда его окончательно загонят в капкан, выход из которого только один, летальный. И, неожиданно для всех, в том числе и для загонщиков, перескочил через красные флажки, вышел из игры — в отставку.
       Лебедь не уходил, но и выхода не находил. Возможно, он понимал, что так легко, как Аушеву, ему не отделаться, ибо, в отличие от ингушского экс-президента, слишком много знал о кухне кремлевской канцелярии. Одна связь с Березовским дорогого стоит. И знание кухни красноярской сокровищницы России тоже так просто не дается... И просто так уйти не мог. Его зажали, загнали и достали так, что он просто искал смерти, искал, быть может, сам того и не догадываясь. Его бросили все, кого он считал друзьями. Впрочем, таковых у него никогда не было...
       Ушедший в вечность Лебедь интересен как личность безусловно одаренная, неординарная и харизматическая: не так много на российской политической арене фигур, обладающих хотя бы намеком на личное обаяние, что уж там харизма! Но куда более интересен именно феномен Лебедя. Лебедь не был первым, кто попытался воплотить мечту о сильной руке. Но он стал первым, на ком политтехнологи в штатском опробовали практически технологию создания такой фигуры, технологию ее раскрутки. Эксперимент оказался удачным, но генералу-десантнику суждена была лишь роль подопытного. Сливки сняли все те же товарищи в штатском и понять их можно: для себя же старались...

Print version
EMAIL
previous THE FORGOTTEN DICTATORSHIP – BELARUS AFTER THE PRESIDENTIAL ELECTIONS |
Yurai Marushiak
Фирсов С. Л., Русская Церковь накануне перемен (конец 1890-х – 1918 гг.). Круглый стол по религиозному образованию и диаконии, Mосква 2002. |
Роман Майоров
next
ARCHIVE
2021  1 2 3 4
2020  1 2 3 4
2019  1 2 3 4
2018  1 2 3 4
2017  1 2 3 4
2016  1 2 3 4
2015  1 2 3 4
2014  1 2 3 4
2013  1 2 3 4
2012  1 2 3 4
2011  1 2 3 4
2010  1 2 3 4
2009  1 2 3 4
2008  1 2 3 4
2007  1 2 3 4
2006  1 2 3 4
2005  1 2 3 4
2004  1 2 3 4
2003  1 2 3 4
2002  1 2 3 4
2001  1 2 3 4

SEARCH

mail
www.jota.cz
RSS
  © 2008-2024
Russkii Vopros
Created by b23
Valid XHTML 1.0 Transitional
Valid CSS 3.0
MORE Russkii Vopros

About us
For authors
UPDATES

Sign up to stay informed.Get on the mailing list.